Стоя под радугой - стр. 31
– Наверное, Господь решил даровать нам еще одного ангелочка с небес.
– Меня сейчас стошнит, – сказала Анна Ли и вышла.
В дверях появилась Мама Смит.
– Что это с ней? – спросила она.
Дороти засмеялась:
– Хотела знать, зачем нам понадобился Бобби.
– И что ты ей наплела?
– Во всем обвинила Господа Бога.
– Чем не объяснение. Пресвитериане считают, что в мире все предопределено. По крайней мере, так говорит мать Нормы.
– Ида? Откуда ей-то знать, она методистка.
– Уже нет. На прошлой неделе она клялась, что пресвитерианка. Объявила это прямо посреди турнира по бриджу.
Дороти разбила три яйца в миску с синей полосой и принялась взбивать.
– Но вокруг на много миль нет ни одной пресвитерианской церкви. С чего это вдруг она заделалась пресвитерианкой?
Мама Смит налила себе чая со льдом.
– Наверное, считает, что это продвинет ее вверх по социальной лестнице.
– Ну… даже не знаю, что сказать. Лимон в холодильнике. Надеюсь, она будет счастлива.
Мама Смит дотянулась до холодильника.
– Я тоже надеюсь, но вряд ли, разве что Норма выйдет за Рокфеллера. Тогда Ида наконец займет в обществе место, которого достойна.
Высшее общество
Мама Смит сказала правду. Если и было в Элмвуд-Спрингсе некое подобие высшего общества, мать Нормы стремилась как раз этим обществом быть. Ну еще бы, ведь муж Иды Дженкинс, Герберт, был городским банкиром, и потому Ида ощущала, что обладает некоторым положением, а его необходимо укреплять. В конце концов, ее общественный долг – устанавливать стандарты аристократического поведения. Освещать путь, так сказать. Подавать пример. Она была ответственна за все мелочи жизни, и ее непрестанные усилия нести людям культуру и красоту сводили с ума Норму и ее отца.
Хоть и проживала Ида в городке, который язык не поворачивается назвать городом, она подписывалась на все модные женские журналы, дабы идти в ногу со временем. В конце тридцатых годов она взялась произносить слово «модерн» как «модерне», дом свой называла «бунгало», а одежду – «платьем». Слово «интригующий» использовала к месту и не к месту, стриглась под Ину Клэр, звезду Бродвея, и вместо слова «плакать» старалась употреблять выражение «выплакать все глаза», а то и «обессилить от рыданий».
А еще Ида была клубной женщиной до мозга костей. Она была гранд-дамой в Национальной федерации женских клубов Миссури, возглавляла местный клуб садоводов, клуб бриджа, клуб «Встречи по средам», книжный клуб и городской клуб театралов. И ее ни разу не видели на улице без шляпы и белых перчаток. А ели в доме исключительно заправив за ворот салфетку, что ждала сложенной корзинкой возле каждой тарелки, и на белой скатерти.