Сторожевой полк. Княжий суд - стр. 9

Я резко обернулся. Княжич стоял в трех шагах от меня как ни в чем не бывало.

Я повернул голову – никакого порубленного тела, вообще никого. Он что – неживой? Дух? Или магией так ловко владеет?

– Не пробуй меня убить – не получится!

Но я поймал его тревожный взгляд, брошенный на рукоять стилета. А ведь в ручке-то у него заклинание, что я прочесть не смог. Попробовать, что ли?

Я выхватил стилет и снизу, без замаха, метнул в княжича. Похоже, удар достиг цели, или стилет в самом деле обладал какой-то необычной силой.

Княжич схватился за живот, попытался вытащить стилет, но силы его иссякли, и он упал на спину.

Сбоку раздался вздох, и я дернулся в сторону. Но это Федор отошел от оцепенения.

– Князь, а что произошло? Я ничего не помню.

– Наваждение, Федька. Княжич его навел, магией он владел.

– Княже, ты погляди, что деется! – изумился Федька.

Я повернулся к телу княжича и ахнул. Быстро – на глазах – кожа на его лице и руках стала сморщиваться, глаза впали, – даже одежда стала ветшать, терять цвет, и на ней появились дыры. К своему удивлению, через несколько минут мы увидели перед собой глубокого старика в рубище.

– Ну ни фига себе! – Федька от избытка чувств не мог подобрать слов.

Я и сам был поражен, столкнувшись с действием магии вплотную.

– Слушай, княже. Старики бают, что нечисть нельзя оставлять на земле – ночью покойник ожить может. Сжечь бы тело надо!

– Тогда хворост собирай да дерево сухое.

Федор отправился за хворостом, благо далеко ходить не надо. Вернулся с охапкой, потом со второй. Притащил небольшое сухое деревце, подрезал ствол ножом, сломал ногой. Мы обложили тело хворостом. Федор надергал мху, поднес огонь.

– Ой, княже, у него же стилет твой, вон – в животе торчит.

– Черт с ним, со стилетом, поджигай.

Я опасался, что вытащи я стилет – и покойник оживет. Не зря, надо полагать, опасался – ведь сабля моя ему вреда не причинила, а удар стилетом смертельным оказался. И все потому, видимо, что заклинание в рукояти лежит. Жалко, что перевести текст не успел, но запомнил его накрепко. Ладно, Савва поможет с переводом.

Понемногу пламя охватило тело. Федор подбрасывал сломанные ветки дерева в слабеющий огонь.

Мы зашли с подветренной стороны – приторный запах жженого мяса был невыносим.

– Федор, неси еще дров, хворост прогорит быстро, а одного деревца не хватит.

В пламени тело Вацлава повело, временами казалось, что он шевелится. «Не дай бог, оживет княжич», – подумал я. Кол бы осиновый ему в грудь вогнать, да осин поблизости нет, верст пять до осиновой рощицы – за Смоляниновом, по дороге к Тучковскому имению Талица.