Сторож поневоле, или Муж напрокат - стр. 6
- Книжки… - вздохнул Мирон. – Ладно, неси продукты на кухню, а чемоданы я на второй этаж подниму. Там чисто.
Уточнение о чистоте было не лишним. Это я поняла, едва вошла в дом. Бутылки из-под пива, остатки еды, мухи… Похоже, в отсутствие хозяина Мирон ни в чем себе не отказывал. И, кажется, я поняла, почему он пустил нас переночевать. Зуб даю, хочет повесить на меня не только готовку, но и уборку! А что, удобно… Я навряд ли откажусь, ведь со мной ребенок.
Когда Мирон вернулся, я сгребала мусор в один большой пакет. Надо же с чего-то начинать.
- Варвара, да брось ты эти бутылки, - поморщился Мирон. – Сына покорми, потом ужином займешься.
Хм… Надо же, какой заботливый! «Сына покорми». Какое счастье, что у него нет никаких шансов меня узнать! Иначе сбежала бы отсюда, роняя тапки, с Захаром подмышкой…
- Нельзя кормить ребенка в таких жутких условиях, - заявила я, смахивая крошки со стола.
- В жутких? – удивился он.
- В антисанитарных. Откуда мухи? На окнах же сетки.
- Через дверь налетели…
- Мухобойка есть? А, вот, вижу! Держи! – Я вручила ее обалдевшему Мирону. – Бей мух.
- Вообще-то, я собирался пивка попить.
- Пей, - согласилась я. – Но не гарантирую, что твой ужин не будет жужжать.
- Варвара! – возмутился он.
- Варя, если можно. От Варвары у меня голова болит.
- А у меня – от тебя! – отрезал Мирон. – Уже жалею, что впустил…
- Да? – Я тут же бросила тряпку, которой протирала плиту. – Тогда мы пойдем. Чемоданы вынеси.
Шагнула было к выходу, но он перегородил дорогу.
- И сказать ничего нельзя! – Он прожигал меня взглядом, не замечая, что на меня это не действует. – Куда ты собралась с ребенком? Скоро стемнеет.
- Если взялся помогать, то помогай, - парировала я. – Боишься по мухе не попасть спьяну? Так я Захарку позову, он справится.
Правильно мама учила, ущемленная гордость – лучший стимул для ленивого мужика. Мирон хоть и злился, но мухобойкой защелкал звонко. И, главное, результативно.
Пока он уничтожал мух, я собрала, наконец, весь мусор и вытряхнула из холодильника все пропавшее и просроченное.
- О, место освободилось! – обрадовался Мирон. – Поставь туда пиво, люблю холодненькое.
- Мусор вынесешь, поставлю. – Я взялась за веник, сметая в кучу мушиные трупики. – И скажи Захару, чтобы за курткой зашел, вечером прохладно.
- Вот так и твори добро… на радость людям, - процедил сквозь зубы Мирон, подхватывая пакет с мусором.
Странно, но, повстречав отца Захара, никакого особенного волнения или трепета я не испытывала. Наверное, потому что обе предыдущие встречи случились давно. И если после первой мне казалось, что Мирон – любовь всей моей жизни, то после второй чувства к нему будто кто-то выжег каленным железом. Я разочаровалась в нем… навсегда. А теперь, узнав, в кого он превратился, и вовсе ощущала что-то вроде торжества. Так ему и надо! За то, что предал Аду. За то, что бросил сына. За все ее слезы, бессонные ночи и страдания.