Стороны света - стр. 29

Рев… Громила остановился, повернул голову назад, а там Храп. Да, уже было темно, но Шура машину не глушил, и фары светили. Ну и Храпа я узнаю даже по дыханию.

Завязалась драка. Храп был намного меньше громилы. Не знаю, сколько точно длилась схватка, пять, десять минут, полчаса, не знаю… Рев стоял сумасшедший. Боковым зрением я увидел, что Шура сидит в кабине с выпученными глазами и что-то мне кричит.

Раздался последний громкий рык, и громила ушел в лес. Храп истерзанный лежит на обочине, истекая кровью. Я подошел к зверю, обнял. Зверь, как обычно, лизнул меня в щеку и несколько раз фыркнул. Потом посмотрел на меня таким взглядом, у меня сердце кровью облилось. Вижу, что-то хочет сказать. Еще раз лизнул меня в щеку и испустил дух. Я стою на коленях, прижав его голову к себе. Дождь льет. Моих слез не видно.

Слышу, дверь кабины приоткрылась, и Шура встревоженным голосом кричит:

– Андрей, смотри!

Я сразу не понял, что он от меня хочет и куда надо смотреть. Но я услышал учащенное дыхание и фырканье. Поворачиваю голову, смотрю, а там маленький медвежонок. Он стоит чуть поодаль и боится приблизиться. И пятно белое на груди, как у Храпа.

– Это же сын Храпа, – кричу я Шуре. – Сахар есть?

– Минуту.

Я понимаю, что тот громила убил подругу Храпа, пока тот был на охоте. А когда вернулся и все увидел, то начал преследовать убийцу. Овдовел мой друг во второй раз, но потомство оставил.

– Держи, – кричит Шура, и дает мне жменю кускового сахара.

Я беру в ладонь три кусочка, протягиваю медвежонку. Он, чуть постеснявшись, подходит. Я беру его на руки, сажусь в кабину. Он весь мокрый, собственно, как и я. Горе и радость пытаются влезть в мое сердце и душу, одновременно. Похоже, у них это получилось. Медвежонок лег мне на колени. Я загрустил, вспомнил, как мы с Храпом жили на одной волне, с полувзгляда понимали друг друга. Мы поехали дальше. Через пять минут в кабине стоял оглушительный храп.

Черты любимых когда-то людей стираются из памяти, блекнут со временем, исчезают за горизонтом небытия. Смерть равнодушно и беспристрастно взирает на то, как мы стенаем, корчимся и становимся практически безумны в своем горе, оплакивая ушедших. Даже любовь, какой бы сильной она ни была, и благодаря которой мы являемся на свет, не в состоянии противостоять Старухе с косой… И все-таки время сильнее! Рано или поздно, из памяти исчезнут знакомые лица, запахи и звуки, черты любимых потеряют четкость… Так капля воды исчезает в просторах океана, так тени исчезают под лучами полуденного солнца, так тает в небе след от пролетевшего самолета – только что был, и нет его…