Стопроцентные чары. Пас 2. Кроссовер масок - стр. 83

– Конечно же, похвалит.

– Меня похвалит, – вмешался Борька-соплежуйка и гордо шмыгнул носом.

– Если нарисовать жирафа красиво, то за это тебя точно похвалят, – продолжала размышлять Аркаша. – А обнимут?

– Конечно. Это тоже своего рода похвала.

– И будут любить?

– Ну конечно.

– Точно?

– Конечно!

Аркаша, посерьезнев, кивнула и повернулась к своему все еще пустому листку. Ей необходимо было нарисовать красивого жирафа, чтобы потом показать рисунок тете Оле. И тогда тетя похвалила бы ее. И обняла. И полюбила бы.

Аркаша очень старалась и вечером, полная надежд, продемонстрировала жирафа тете Оле.

– Что за каля-маля? – буркнула Ольга Захарова, отпивая дешевое вино прямо из коробки.

– Жираф. – Аркаша предвкушала похвалу и объятие.

– С кем спарилась жирафиха, чтоб получился такой уродец? – поинтересовалась тетя Оля, нащупывая ногой тапок под кофейным столиком.

Девочка затруднилась с ответом, а потому просто снова указала на сам факт:

– Но это жираф.

Однако тетя Оля не спешила хвалить ее, и девочка никак не могла понять причину.

– Выкинь это убожество, а то оно ночью мне сниться будет.

Обещанной похвалы не последовало, и Аркаша, поразмыслив, пришла к выводу, что ее рисунок был ужасен. За ужасный рисунок тетя Оля не станет ее любить.

Девочка стала рисовать жирафа каждый день – снова и снова. Усердно копировала цвета его шерсти с картинки-примера, аккуратно выводила все контуры и показывала рисунки воспитательнице Варюше, чтобы оценить и ее реакцию. К удивлению Аркаши, та беспрестанно восхищалась талантом девочки, а вот тетю Олю жираф отчего-то по-прежнему не впечатлял.

«Должно быть лучше. Все должно быть лучше», – думала Аркаша, постепенно проецируя эту мысль на каждое свое действие. Ведь то, что не идеально, не может понравиться тете Оле. И она не полюбит свою бездарную племянницу…

Однажды холодным осенним вечером, когда пришедшая в детский сад за своей подопечной Ольга Захарова, сдерживая раздражение, наблюдала за тем, как, стоя у шкафчика, торопливо одевалась Аркаша, ее окликнула воспитательница Варюша.

– Не уделите мне пару минут?

Ольга Захарова мрачно взглянула на улыбающуюся женщину.

– Одну минуту.

Улыбка сползла с лица воспитательницы Варюши. Она была добродушным человеком, всем нравилась и всем старалась угодить, и поэтому грубые интонации, которые прозвучали в голосе высокой светловолосой женщины, каждый вечер самой последней из родителей приходящей за своим ребенком, стали для нее полной неожиданностью.

– Тогда… тогда я подожду вас в игровой комнате группы, – пролепетала Варюша, вцепляясь в подол своего милого, как она считала, платья.