Стопроцентные чары. Пас 2. Кроссовер масок - стр. 31

– Снимите его с меня! – Роксан увернулся от очередного смачного поцелуя. – Силен зараза!

– Любовь делает нас сильнее, – продекламировала Лакрисса, смахивая с ресниц невидимые слезки умиления.

Аркаша с любопытством огляделась. На помощь дикому коту никто особо не спешил. Напротив – все с величайшим интересом следили за буйством, как зрители театра за хорошо проработанной постановкой. Чума, какие «добрые» однокурсники.

– Теперь ты знаешь, как я себя чувствовал, когда ты гонялся за мной в прошлом году с похожими намерениями, – холодно заметил Константин, без всякой жалости наблюдая за беднягой.

Шмяк! Ладонь Роксана врезалась в лицо Данила, заставив того откинуть голову назад.

– Шторм, ей-богу, прости. – Дикий кот, тяжело дыша, кинул на Константина взгляд, полный мольбы. – Уже тысячу раз извинялся и миллион раз раскаялся, ушами своими клянусь. Помоги, ну!

Константин закатил глаза и, буркнув «бардак», резким взмахом руки послал в парней зеленовато-золотистую искру. Та проскочила между сцепленных и трясущихся от напряжения рук и угодила прямо в лоб Данила. Взгляд юноши затуманился, а его тело, потеряв баланс, начало заваливаться назад. Вскрикнув, Лакрисса прыгнула вперед и уперлась ладонями в его спину одновременно с Роксаном, который схватил падающего за запястья.

– Усыпил? – Лакрисса стянула с волос мирно сопящего Данила заколку, позволяя локонам скрыть его лицо, и прицепила божью коровку к воротнику своей блузки. – Пусть грезы его будут сладкими.

– Блин, не могла в девушку, что ли, зельем брызнуть? – проворчал Роксан, удерживая Данила одной рукой, а другой потирая поясницу. – Меня чуть не лишили последних крупиц достоинства.

– Слушай, я ж не думала, что оно все-таки сработает! – Лакрисса ткнула пальцем через плечо, указывая на Аркашу. – На нее же не подействовало! Вот почему, скажи, не подействовало?! А?! КУДА?! А ну стой!

Аркаша, чувствуя, что критический момент линять настал еще этак минут пять назад, толкнула дверь. В коридоре раздалось изумленное «ай», и в Аркашино плечо уткнулся кончик желто-черного зонтика. Оторопев, девушка отступила, на ходу пытаясь осмыслить ослепительно яркий образ личности, стоящей за дверью.

Высокий мужчина лет тридцати, худющий, как некормленая такса, в футболке цыплячьего цвета поверх которой был надет черный пиджак и в брюках оттенка «вырви глаз» в тон футболке. Густые волосы, из-за обилия блестящего вещества, нанесенного на них, казались жиденькими, как грязь, готовая вот-вот растечься по широкому лбу, вздернутому носу и губам, сложенным «бантиком».