Стон и шепот - стр. 33
– Шутишь? – криво усмехнулся, глядя на меня совершенно безумным взглядом, и толкнул обратно к роялю, на этот раз сразу прижимая к крышке, и, раздвинув мои ноги, встал между ними. Мои руки перехватил и сомкнул за спиной, не позволяя брыкаться.
– Девочка, я не могу думать, пока ты рядом. Я хочу тебя так, что яйца болят, а ты про отпусти! Впрочем, есть один просто охуенный вариант… Сейчас ты перестаешь страдать херней и расслабляешься, и наутро, быть может, я отпускаю тебя домой. Ну так как?
– Да пошел ты, – с ненавистью выплюнула я в ответ.
– Почему-то я так и думал. Но место, куда пойти, я выберу сам, хорошо?
И не спрашивая, он положил ладонь на мою ногу и начал медленно собирать в пальцах тонкую ткань простыни. Она ползла все выше и выше, обнажая белые бедра, и этот психопат дышал все чаще, не отводя взгляда от открывающегося зрелища.
Я рванулась еще раз, и железные пальцы крепче сжались на моих запястьях, а после он посмотрел мне в глаза и спокойно сказал:
– Ева, если ты и дальше будешь дергаться, то я окончательно слечу с катушек и трахну тебя на этом самом рояле. А если ты будешь послушной девочкой, то просто потрогаю.
Я с ненавистью посмотрела на него, но отвечать не стала. Думает, что я до такой степени дура? Угу, Евочка, раздвинь ножки, Евочка, открой ротик и в заключение, Евочка, попробуй себя в позе наездницы.
На лицо этого морального урода было страшно смотреть. Каменное, напряженное, на шее вздулись вены, а зубы стиснуты.
Он меня гладил… то невесомо скользил поверх ткани, то практически впечатывал пальцы в мои бедра и ягодицы, жадно стискивая их.
Я вертелась, сопротивлялась, выворачивалась, и его это лишь заводило. Прекрасно помня истину, что сопротивление лишь раззадоривает насильников, я все равно не могла себя заставить сидеть смирно. Это капитуляция. Белый флаг на воротах города и коленопреклоненная поза в знак того, что я сделаю все, что он скажет. А я ведь не хочу!!!
Наконец ему это надоело, и, стащив меня с инструмента, психопат развернул к себе спиной и нажал на лопатки, заставляя лечь на прохладную крышку. В следующую секунду с меня сдернули простыню, а после ягодиц коснулась теплая рука, поглаживая округлость и почти сразу, с размаху, больно в нее впечатываясь.
Я тихо вскрикнула от неожиданности, а этот гад лишь рассмеялся, прикусывая мочку моего уха.
– Интересно, правда? Боль, холод… и это лишь твой выбор. Все может быть совсем иначе, ведь в первую ночь ты кончала от моих пальцев и стонала в голос, а сейчас вот так.
– Сволочь, мерзавец, ублюдок последний! – попыталась вырваться на свободу, но снова была вжата в холодный рояль.