Столп огненный - стр. 91
– Я только что говорил с Херонимой, – вставил Барни. – Она думает, что ее отца будут пытать водой. Если кого угодно из нас подвергнуть пыткам, мы признаемся в любой ереси.
– Барни прав, – заметила тетушка.
– И как же быть? – горько спросил Карлос.
– Уехать из Севильи, – проговорила тетушка со вздохом. – Сегодня же.
Барни не ожидал такого, но мгновенно понял, что тетушка не преувеличивает. Люди Алонсо могут явиться за ними прямо сейчас; когда это случится, бежать будет поздно. Юноша покосился на арку, ведущую на улицу, наполовину ожидая увидеть в ней зловещие фигуры, но, по счастью, там никого не оказалось – пока не оказалось.
Возможно ли уехать из города прямо сегодня? Если найдется корабль, уходящий с дневным приливом, и если на этом корабле требуются матросы, то почему бы нет? Обстоятельства складываются так, что выбирать не приходится.
Барни посмотрел на солнце. Полдень миновал.
– Если мы и вправду намерены уехать, нужно торопиться, – сказал он.
Пускай им всем грозила немалая опасность, он не мог не обрадоваться скорому свиданию с морем.
Тут заговорил Эбрима, до сих пор молчавший:
– Если останемся, мы все погибнем. И первым убьют меня.
– Вы что скажете, тетушка? – справился Барни.
– Я уже не в том возрасте, чтобы отправляться в дальние края. К тому же я им не нужна, ведь я женщина.
– И что вы будете делать?
– Укроюсь у свояченицы в Кармоне. – Барни припомнил, что тетушка ездила туда на несколько недель каждое лето. – Уйду утром. Даже если Алонсо узнает, где я прячусь, вряд ли он станет преследовать меня.
Карлос принял решение:
– Барни, Эбрима! Забирайте из дома все, что сочтете нужным, и возвращайтесь сюда, досчитав до сотни, не позже.
Пожитков было немного. Барни прицепил к поясу кошель с деньгами и накинул сверху рубаху. Надел лучшие башмаки, прихватил плотную накидку. Меча у него не было – тяжелые и длинные клинки годились для поля боя, чтобы всаживать острие в уязвимые места в доспехах неприятеля, но в мирном городе такое оружие было ни к чему. Барни всунул в ножны двухфутовый испанский кинжал с округлой рукоятью и двусторонним стальным лезвием. В уличной сваре этакий кинжал куда смертоноснее меча.
На дворе Карлос, облаченный в свой новый камзол с меховым воротником, повесил на пояс меч и обнял бабушку, которая плакала, не стыдясь слез. Барни поцеловал тетушку в щеку.
Потом тетушка повернулась к Эбриме и сказала:
– Поцелуй меня снова, любимый.
Эбрима обнял ее.
Барни нахмурился.
– Эй… – протянул Карлос.
Тетушка жадно целовала Эбриму, ерошила его темные волосы, а Карлос и Барни озадаченно переглядывались, не зная, что сказать.