Столп огненный - стр. 84
– Видели, как ты разжигал свою печь в то самое воскресенье, когда я произнес первую проповедь в соборе!
Барни выругался себе под нос. Значит, за ними следили и донесли. Он окинул взглядом соседние дома; на двор Карлоса выходило немало соседских окон. Должно быть, обвинение выдвинул кто-то из соседей – завистливый мастер, не исключено, что Санчес.
– Мы не работали, – упорствовал Карлос. – Мы проверяли.
Даже Барни усомнился бы в таком оправдании.
– Видите ли, святой отец, – продолжал объяснять Карлос, в голосе которого сквозило отчаяние, – в этой печи воздух поступает снизу трубы…
– Я знаю все о твоей печи! – перебил Алонсо.
Тетушка Бетси не выдержала и вмешалась в разговор:
– И откуда же, скажите на милость, такие познания у священника? Верно, вы беседовали с соперниками моего внука, святой отец, и они ославили его перед вами.
Выражение лица Алонсо подсказало Барни, что тетушка права. Инквизитор предпочел не отвечать на вопрос, вместо того бросил новое обвинение:
– Старуха, ты родилась в Англии, среди протестантов!
– Вовсе нет! – твердо возразила Бетси. – Я родилась, когда на английском троне восседал добрый католик Генрих Седьмой. Его сын-протестант, Генрих Восьмой, еще мочил пеленки, когда моя семья покинула Англию и перебралась сюда, в Севилью. Больше я своей родины не видала.
Алонсо повернулся к Барни, и юноша вдруг ощутил, что кровь стынет в жилах. Этот монах обладал властью мучить, пытать и убивать.
– Про тебя этого не скажешь, так? Ты родился протестантом и рос протестантом!
Испанским Барни владел не слишком хорошо – во всяком случае, для богословских споров, поэтому он постарался ответить как можно проще:
– Англия перестала быть протестантской, и я тоже. Обыщите дом, святой отец. Вы не найдете ни запрещенных книг, ни еретических текстов, ни мусульманских подстилок для молитвы. Над моей кроватью висит распятие, а на стене – образ святого Юбера Льежского, покровителя металлистов. Святой Юбер…
– Я знаю, кто такой святой Юбер и чем он славен! – По всей видимости, Алонсо оскорбило, что кто-то осмеливается наставлять его в богословских вопросах. Однако, подумалось Барни, инквизитор, очевидно, утратил былой пыл. На все его обвинения отыскались разумные ответы. Ему оставалось лишь доказывать, что Крусы трудились по воскресеньям, нарушая церковный запрет, но доказать это было непросто; к тому же Карлос далеко не единственный в Севилье позволял себе отступать от этого установления. – Надеюсь, для вашей же пользы, что вы не солгали мне ни единым словом. Иначе всех вас ожидает участь Педро Руиса!