Столп огненный - стр. 149
Всего через несколько дней Нед узнал два важных обстоятельства.
Во-первых, Елизавета не строила козней против королевы Марии Тюдор. На самом деле измена была для нее отвратительна, и это отвращение казалось Неду неподдельным. При этом Елизавета осознанно и твердо готовилась предъявить свои права на престол после смерти Марии, когда бы та ни случилась. Западня, которую Сесил раскинул в Кингсбридже на Рождество, была частью плана; по этому плану он и прочие советники и соратники Елизаветы посещали важнейшие города страны, чтобы оценить степень поддержки – и силу сопротивления. Нед все больше восхищался Сесилом: этот человек мыслил на много шагов вперед и четко представлял, что будет означать тот или иной шаг для принцессы, которой он служит.
Во-вторых, Елизавета была протестанткой, сколько бы Сесил ни уверял, что она не отдает предпочтения ни одному вероисповеданию. Она ходила к мессе и соблюдала все католические обряды, как от нее ожидали, но все это было показным рвением. Втайне она часто обращалась к эразмовым «Парафразам к Новому Завету». А больше всего принцессу выдавали ругательства. Когда бранилась, она употребляла слова, которые католики сочли бы оскорбительными. На людях, разумеется, она использовала выражения, которые звучали не столь кощунственно: просто «кровь» вместо «клянусь кровью Христовой», просто «раны» вместо «Христовых ран», «чрево» вместо «Приснодева». Но в тесном кругу вела себя свободнее, клялась мессой и частенько упоминала «тело Христово».
По утрам она занималась с наставниками, а Нед усаживался за учетные книги в приемной Сесила. Имущества у Елизаветы было в достатке, и частью обязанностей Неда являлось следить за тем, чтобы все положенные средства уплачивались ей полностью и в срок. После полуденной еды Елизавета отдыхала и порой приглашала доверенных слуг поболтать. Все собирались в комнате, известной как «епископская»; там стояли самые удобные во всем дворце стулья, имелась доска для шахмат – и верджинел, клавиши которого принцесса иногда перебирала. Среди тех, кого Елизавета приглашала, всегда была ее камеристка Нелл Бэйнсфорд, а время от времени приглашения удостаивался и казначей Том Парри.
Нед, конечно, не принадлежал к этому узкому кружку доверенных лиц, но однажды, когда Сесил отсутствовал во дворце, его позвали обсудить, как отметить двадцать пятый день рождения Елизаветы, 7 сентября; до праздника оставалось чуть больше двух недель. Возник спор, следует ли устроить пышное празднество в Лондоне, для чего потребуется разрешение королевы, или можно обойтись скромным торжеством в Хэтфилде, где можно творить все, что заблагорассудится.