Столкновение с бабочкой - стр. 30

Чувствуя себя обманутым, Ленин, подсадив супругу, с трудом забрался на площадку международного вагона. Будущее было покрыто полным туманом. И он ясно понял: решение ехать в Россию было ошибочным. Это радикалы его совратили!.. Левка, с которым он состоял в переписке, да этот, тезка Маркса, что все время радуется.

Покручусь немного и уеду обратно, – решил про себя Владимир Ильич. – Если меня, конечно, не арестуют. Посмотрим. Подумаем и взвесим. Тезис, антитезис – синтез. Надо бежать!..

Он тоскливо оглядел сугробы, лежащие по краям железнодорожного пути. Весенний наст обещал провалиться при первом же шаге, выпустив из-под себя колючую воду. А калоши мы-то и не взяли. Но какие калоши в Цюрихе? Нужно купить в Петрограде. Если там революция, то калош не будет, как в девятьсот пятом году. Вот мы на калошах всё и проверим.

На Финляндском вокзале Северной Пальмиры царили содом и гоморра. Праведный Лот со своей семьей уже покинул эти места, с ним ушел и ветхозаветный Бог, поэтому у людей, толпившихся здесь, не было скелета, и любого проходимца, приехавшего из-за границы, толпа воспринимала как пророка.

Их поезд медленно въезжал под стеклянный купол вокзала. Состав тащил паровоз под номером Н2-293, не догадываясь, что вместе с вагонами вползает в историю. Глядя на толпу в окно, Владимир Ильич испытал патологический ужас. Один внешний вид народа, которого он знал лишь теоретически, говорил о возможных вшах. А где вши, там и тиф. Как бороться со вшами? Нужно, чтобы не было людей. Нет человека – нет и вшей, это подсказывала формальная логика.

Ульянов был дворянином и неизжитую в себе великосветскость ощущал лишь столкнувшись со всяким сбродом. Сброд – это не класс, это население. У меня никогда не было вшей. Даже в ссылке я был чист, как свежевыпавший снег, и менял нижнее белье два раза в день. Только один раз в детстве мать обнаружила на моей голове гниду, но ее быстро извели клюквенным морсом, намазав волосы на ночь. Эти люди хотят вождя. Должен ли вождь быть со вшами? Нет. Тысячу раз нет. Конечно, пролетарский вождь – это не сладенький филистер, он не должен гладить всех по головке и милые глупости говорить. Он должен бить по головке, бить безжалостно, если этого требует политический момент. И этих – бить. Ведь здесь, наверное, дезертиры! Жужжащая камарилья, которую нужно ставить к стенке. Где полиция и казаки? Почему в Петрограде содом? Почему они все не в окопах? Да я же сам им это запретил. Своими листовками против войны запретил. Вот они сюда и приперлись. Чепуха какая-то. Историческая ловушка.