Столичная академия. Истинность не предлагать - стр. 4
А значит ходи-не ходи на балы, хлопай-не хлопай перед молодыми повесами длинными ресницами, сделают тебя в лучшем случае любовницей, а в худшем - и ей не станешь, а так… Попользуются один раз - и гуляй, подруга.
— А ты, паршивка, не смей мне тут фыркать! Ишь волю почувствовала! Разбаловал тебя отец, как есть разбаловал! Скоро станешь замужней женщиной, мудрости надо набираться, старших слушать, а самой болтать поменьше. А у тебя все наоборот - не язык, а помело!
— Мудрости от мудрецов набираются. А если всех подряд слушать, то будет не голова, а помойка, — усмехнулась я, отворачиваясь к окну. — Вам ли не знать, дорогая мачеха.
— Ты поумничай еще, мерзавка! — взъярилась она, но тут же послышался тихий голосок Клэринель.
— Не злись, матушка, ты же знаешь Исабель. Зачем всем настроение портить? Давай лучше обсудим, какие платья мы будем мне заказывать!
Я прямо-таки чувствовала, что женщина была бы не против покостерить меня еще немного, но она все же сдержала этот бурный порыв и переключила внимание на свою ненаглядную доченьку.
А я тем временем представила, что просто еду в наемном экипаже с совершенно незнакомыми мне людьми. Хотя по сути так и было. Мы жили вместе с мачехой и сводной сестрой вот уже восемь лет, но ни на мгновение я не думала о них, как о родне.
Меж тем среди невысоких двухэтажных домов - красивых, но похожие один на другой, как две капли воды - показались белоснежные башни с высокими шпилями столичной академии.
Сердце в груди дрогнуло и забилось, и я невольно прислонилась к окну, готовая хоть сейчас выпрыгнуть из кареты и пешком добираться до академии. Пять лет. Пять лет я усердно готовилась, чтобы поступить туда. Пять лет я украдкой таскала деньги, а на них покупала себе учебники. И целый год я доводила мачеху до ручки, чтобы мы наконец отправились в столицу.
И все это только ради поступления сюда!
Я буквально прилипла носом к стеклу, и тут почувствовала удар по плечу.
— Не позорься, — прошипела мачеха. — Чего так таращишься? Подумают, что мы из темной глуши приехали.
Я закатила глаза и, отстранившись, откинулась на спинку кресла.
— Так мы из нее и приехали.
Тут уже женщина прищурилась, набрала целую грудь воздуха, и на выдохе начала свою любимую шарманку:
— Если бы не твой отец…
Но я ее уже не слушала, закрыв глаза, я провалилась в дрему, мечтая о том дне, когда отправлюсь на вступительные. И проснулась я лишь когда карета остановилась, а из открывшейся дверь стал доносится какой-то неприятный мужской голос с визгливыми нотками.
Я потянулась, протерла глаза и, повернувшись на звук, замерла, а по спине пробежали неприятные мурашки.