Столичная академия. Истинность не предлагать - стр. 30
Взгляд мастера Балиера переходил с моего лица на шкатулку, отчего мне становилось как-то не по себе и возникло просто непреодолимое желание убрать свой скарб подальше от его цепкого взгляда.
— Поздравляю с поступлением на факультет огня, студентка Исабель. У вас шестой ранг, поэтому вы зачисляетесь в первую группу первого курса, — произнесла мастер Корнэйс, все еще хмуря брови и переводя взгляд с меня на шкатулку.
— С… Поступлением? — неверяще спросила я. — Ш-шестой ранг?!
Я думала, что лишь года через два упорной работы с наставниками смогу добиться третьего. Но шестой!
Тревога неуверенно стало отступать, а вот радость была более бесцеремонной и тут же взорвалась в моей груди, выплескиваясь на губы ослепительной улыбкой.
— О, Высшие, спасибо! — воскликнула я и в порыве прижала к себе сумку.
Но мне нужно было понимать, учитывая тенденцию сегодняшнего дня, что все не могло закончится так безоблачно.
[1] Грифарь - работник, ухаживающий за грифонами.
[2] Повелитель/мой повелитель - обращение к наследнику империи, властелин/великий властелин - к императору.
5. ГЛАВА 4
Велиар Эльсштайт
— Гроза чудовищ Пучины! Великий и непревзойденный генерал Эльсштайт! Истинная которого оказалась… Куртизанкой! — умирая со смеху на своем кресле, выдавил Айгул.
Что ж… Звучало и правда забавно. И Велиар поддержал бы хорошую шутку, если бы главным действующим лицом не оказался он сам. Поэтому смеяться демону хотелось в последнюю очередь. Придушить кого-нибудь, раскрошить весь город, пропади оно все в Пучине - да. А вот смеяться - не очень-то.
Он подхватил со стола недопитую со вчерашнего вечера бутылку вирбона [1] и сделал огромный глоток. Хотя ему нужно была не одна бутылка, а целая цистерна самого крепкого алкоголя, чтобы примириться с обрушившейся на него реальностью.
Велиар посмотрел на свою руку, которую оплетал витиеватый узор с древними символами Высших, выругался и поставил вирбон назад, едва сдерживая порыв швырнуть бутылку прямиком в стену.
Айгул поднял голову со спинки кресла, оценивающим взглядом окинул состояние друга и попытался состроить на лице хоть сколько-нибудь серьезное выражение.
— Прости. Да. Это очень… Печально… — но на последних словах он как-то подозрительно вздрогнул и снова загоготал. — Нет, прости, это все-таки смешно.
Велиар цыкнул, потер виски и поднялся.
— Агнус, — позвал он одного из своих подчиненных.
Мужчина не повышал голос. Никогда. Зачем? Ведь ни один дурак не осмелился бы ему перечить. Ни один дурак, кроме той девушки - его, что б ее, истинной, как оказалось.
И как-будто Высшие еще недостаточно посмеялись, послав к нему суженую, оказавшуюся куртизанкой, Велиар к тому же совершенно не помнил ее лица. В памяти остались только сверкающие, как изумруды, глаза, напуганные и в то же время горящие волей и любопытством. А еще ощущение на кончиках пальцев от прикосновения к ее разгоряченной коже сквозь тонкую ткань батистовой ночной рубашки.