Столичная академия. Истинность не предлагать - стр. 14
— Ой, вот говорили мне, что доверчивость до добра не доводит… — буркнула я себе под нос, перешагивая порог комнату.
Я в любое мгновение ожидала услышать гремящий звук захлопываемой двери, а потому шла очень медленно и осторожно, чем наверняка ужасно раздражала гепарда, если брать частый стук хвоста об пол как индикатор.
Клетка была все ближе и на интуитивном уровне я стала понимать, что алое полотно, которое ее накрывает призвано не защитить то, что находится внутри от внешнего вмешательства, скорее наоборот… Оно не дает этому вырваться наружу. Я замерла перед клеткой и обернулась на фамильяра, который раздраженно ожидал меня все это время.
— Мне что… — я сглотнула. — Сорвать полотно?
Гепард нетерпеливо кивнул и наверняка выругался бы, если бы умел говорить.
Было у меня какое-то нехорошее предчувствие на эту тему. Ой, было…
Сглотнув, я повернулась к клетке и, подняв руку, ме-е-едленно потянулась к ткани. Я была почти уверена, что узор заклинания для меня не опасен, но… Ох, уж это почти… Поэтому, когда мои пальцы сжали полотно, я зажмурилась и отвернулась. Однако ничего не произошло. Открыв глаза, я встретилась со взглядом фамильяра, который явно смотрел на меня, как на дуру.
Тогда я мужественно выдохнула и одним резким движением сорвала ткань с клетки. В этот момент я, кажется, даже не дышала. Но тут же с интересом уставилась на ее содержимое. И оказалась несколько неготова к тому, что внутри окажется пушистый комок размером с ладошку.
Под моим взглядом комочек зашевелился, и из черного меха вынырнула крошечная угловатая мордочка с алыми глазками-пуговками и треугольными ушками. Мое сердце дрогнуло. Он был таким маленьким и милым. И столь большая клетка совершенно не подходила для такого крошечного зверька.
— Я сейчас умру от умиления… — прошептала я, ощущая, как на глаза наворачиваются слезы от пронзившей сердце острой нежности к этому малышу.
Со стороны прохода донеслось довольное фырканье гепарда, а я просунула ладошку через прутья клетки и подставила ее малышу. Тот понюхал ее, дергая своим крошечным носиком, поднялся на лапки, и я поняла, что он был очень похож на лисенка, только почему-то хвостов у него было аж целых три.
Зверек посмотрел на меня алыми глазками и чихнул. А потом дотронулся влажным носиком до моего пальца и вдруг вцепился острыми, как лезвие кинжала, зубами в мой палец.
— Ащ-щ-щ! — вскрикнула я, дергаясь, но тут же гепард зарычал, словно приказывая мне не двигаться.
«Может быть он меня на съедение своему дружку приготовил?!» — мелькнула в голове запоздалая мысль, пока палец просто разрывало от боли, словно лисенок не укусил его, а как минимум отрезал ржавой пилой, и там уже началось загноение.