Сто тысяч раз прощай - стр. 25
Некоторое время мы шли молча.
– Не волнуйся, я не буду отнимать у тебя деньги на обед, – выговорил я, улыбаясь и одновременно хмурясь.
– Я что-то не то сказала?
– Да нет. – Я не смог скрыть обиду. И сделал второй заход. – Почему-то я тебя в городе не видел. – Можно подумать, у меня других дел не было, кроме как рыскать по улицам, высматривая девчонок.
– Потому что я живу… – Она неопределенно махнула рукой в направлении деревьев.
Мы продвинулись еще немного вперед.
– Раньше твоя школа дралась с нашей стенка на стенку, – сказала она.
– У границы районов, перед китайским кварталом. Я знаю. Сам ходил.
– Драться?
– Нет, просто поглазеть. Да и какие это драки? У всех с языка не сходили финки: мол, враги придут с финками, но у парней ничего с собой не было острее угольников. Скорее всего, ребята просто обливались водой и бросались чипсами.
– Водой обливаться – не с ножами баловаться.
– Но победа всегда была на стороне Мертон-Грейндж.
– Ну-ну, – сказала она, – Хотя, по большому счету, разве одна сторона может победить другую?
– Война – это ад.
– Драки между районами – сразу вспоминаются «Акулы» и «Ракеты», правда? Терпеть не могу такие разборки. Слава богу, с ними покончено, ничуть об этом не жалею. И вообще, если посмотреть на нас с тобой со стороны: никакого напряга…
– Просто болтаем…
– Нормально общаемся, без помех…
– Очень трогательно.
– Ты на какие оценки рассчитываешь за экзамены?
К счастью, мы уже дошли до территории, примыкавшей к дому: ржавая металлическая калитка вела на плешивый газон, за которым маячил здоровенный, обшитый деревом особняк, достаточно внушительный, чтобы завладеть нашим вниманием.
– Мне сюда можно?
– В угодья госпожи? Почто ж нельзя, малой?
Я придержал для нее калитку и помедлил.
– Без тебя мне к входу не подняться, – сказала она. – Ты – моя поддержка и опора, в буквальном смысле.
Мы поковыляли дальше, вдоль канавы с низкой оградкой – такие в начале восемнадцатого века получили название «хаха», что сделалось источником плоских шуток и ответом на них же. Вблизи стало видно, что живописные посадки неухоженны и выжжены солнцем: иссохшие розарии, круг ломкого декоративного кустарника с бурыми верхушками.
– Видишь? Это знаменитый лабиринт.
– Почему же ты там не спряталась?
– Я не дилетантка!
– Свой лабиринт… Что это за дом?
– Элитный. Заходи, представлю тебя владельцам.
– Мне надо возвращаться. У меня там велик…
– Никто твой велик не умыкнет. Идем, народ реально приятный. А кроме того, увидишь тут своих однокашников, поздороваешься.
По газону мы двинулись в сторону внутреннего дворика. До моего слуха донеслись голоса.