Сто шагов, чтобы простить - стр. 18
- Доченька, - причитала тогда мама, когда я озвучила свое решение, - зачем тебе уезжать? Ты сейчас в таком шатком состоянии, плюс ещё ребенок... Тебе надо быть под присмотром...
- Диана, - а это уже отец, - я против. Абсолютно не согласен. Куда ты вообще собралась? А самое главное - для чего? Ты только в себя начала приходить, у тебя приступы прошли, а если вдруг что-то случится? Как мы тебе поможем?
- Мамочка, папочка... - по очереди обнимаю обоих. - Я вас очень люблю. Но свое решение не поменяю. Я чувствую, что так надо. Эти стены меня душат... - сглатываю и оглядываюсь по сторонам, ловя картинки самых тяжёлых дней жизни. - Никакая терапия мне не поможет, если каждый миллиметр пространства будет напоминать о том, чего я никогда уже не смогу забыть.
Машинально провожу пальцами по застарелым шрамам и опускаю ладонь на подрагивающий живот.
- В Нью-Йорке я была счастлива, даже не смотря на то, что произошло... - отворачиваюсь, прогоняя неконтролируемые слезы. Часто моргаю, чтобы не расплакаться на глазах у родителей. Только я знаю, что легче мне стало только едва. Боль никуда не ушла. Точит и точит внутри, но теперь у меня есть свое личное обезболивающее, которое ещё даже не знает, как много для меня значит. - Поэтому, - продолжаю хрипло, - я хочу поехать. И я надеюсь, что вы поймёте и поддержите мое решение.
Этот разговор состоялся пять дней назад. А теперь я стою с чемоданом рядом с бескрайне удивленным Харрингтоном, который, тем не менее, не задаёт лишних вопросов, и обнимаю семью на прощание. Вижу, что переживают, что боятся, что не доверяют Мэту, но ничего не предпринимают, потому что уважают меня и мои решения. И именно таким родителем я хочу быть своему ребенку. Неосознанно снова кладу руку на живот, привлекая внимание мужчины рядом, и спешно одергиваю кисть.
- Может, я всё-таки поеду с тобой? - шепчет мама, утирая слезы.
- Мамочка, - целую родные щеки, - спасибо тебе за все. Ты - лучшая женщина из всех, кого я знаю. Но я должна сама. Справиться, пережить, вырасти. Просто доверься мне.
Сжимаю теплые ладони, дожидаясь согласного кивка.
- Если обидишь ее, то я...
- Папа, - не осознаю, как заливисто смеюсь. Арнольд Уильямс в своем репертуаре. Все начинают хохотать следом, а Мэт поднимает руки в примирительно жесте, после чего забирает мой чемодан.
- Понял, не дурак, - смеётся мужчина, - не обижу. Диана мой друг.
- Все вы так говорите...
Прощаемся. Максимально быстро и сыро. Пыталась не плакать, но скупые, еле контролируемые слезы сами льются. Мне страшно и одиноко, но так надо. Ради ребенка надо. Ради себя.