Сто лет на ёлке. Рассказы - стр. 9
Прячась от сестры за выступающими углами заборов и с ненавистью глядя ей вслед, Наташа всё пыталась представить, как с размаху воткнёт в спину топор, и будто натыкалась на глухую, серую, непробиваемую стену. Зато перед глазами отчётливо маячило Нюркино лицо, слабо светящееся в полумраке сарая, её блестящие глаза, когда сёстры тайно шептались о своём; помнилось, как тесно они прижимались друг к другу, а потом – тяжёлый запах прошлогодней соломы Митькиного коровника, сбивчивое дыхание из темноты, торопливое перешёптывание, а потом громкий скрип двери, которую перепуганная Наташа стыдливо прикрыла трясущейся рукой. И как тяжело было переставлять ноги, когда Наташа пыталась поскорее уйти оттуда – сначала левую ногу, потому правую…
Она остановилась между деревьями, задержала хриплое дыхание и прислушалась к звукам, силясь определить, в какую сторону ушла соперница. Сердце туго толкнулось под самое горло, кувыркнулось и ухнуло в живот.
– Уф-ф, – невольно выдохнула Наталья и взялась за грудь свободной рукой. Да что ж это на напасть такая? Ох, Митька, Митька…
Из леса послышался удаляющийся шелест – Нюра беспечно уходила по узенькой тропинке. Наташа снова переложила топор из руки в руку, отёрла ладонь и устремилась в погоню. Она больше не скрывалась, слишком измотало её скрытное преследование в посёлке и волнение, граничащее с истерикой.
Нюра между тем ни о чём не догадывалась. Она ничего и не слышала вокруг, переживая сорвавшееся свидание, и не замечала, что вымокла от росы. Ноги несли её по узкой тропинке, руки отводили ветки прочь. Она бы не пошла в лес без Митьки, но обещала матери, что наберёт черемши. Вернись она с пустыми руками – мать наверняка пристанет с вопросами, ещё и заподозрит чего. Тропинка оборвалась на склоне, круто уходящем вниз и почти не заросшем. Внизу бойко шумела речушка, зажатая между склонов, на берегах грязно белел снег, где-то недалеко рокотал хор лягушек, над недосягаемыми верхушками деревьев, растущих на сопках, радостно голубело небо, а здесь царили сумерки, словно между сопками зловеще затаился совсем другой мир.
На противоположном берегу накренилось старое дерево, нависло над кипящей водой – вот-вот рухнет! Нюрка, не выпуская любимого Митьку из цепких девичьих грёз, скользом спустилась к речушке, разулась и ступила на большие мокрые камни, чтобы перебраться на другой берег, к дереву. Она знала, что надо подняться вверх по течению, а там недалеко и до богатой поросли черемши. Можно нарвать и крапивы, хотя надоело уже крапиву есть…
До берега осталось два прыжка по камням, когда Нюра услышала непонятный пугающий звук. Она остановилась и повертела головой, пытаясь понять, откуда звук идёт и что несёт с собой. Митька вдруг исчез, и Нюра обнаружила себя в сыром, холодном, неуютном месте. Стало страшно. Звук нарастал и шёл, кажется, отовсюду. Вокруг заметно потемнело, и Нюра сообразила, что происходит: старое дерево падает, и падает прямо на неё! Сверху надвигался толстый, дряхлый, морщинистый ствол, а голая крона заслонила голубенькое небо. Земля у ствола будто взорвалась, освобождая искривлённые корни.