Сто лет и чемодан денег в придачу - стр. 39

– По тыще? – переспросила женщина. – Удираете, что ли?

Юлиус ушел от ответа на этот прицельный вопрос и снова пустился в рассуждения, что едут они уже долго и что сам он, может, как-нибудь и обошелся бы, но Аллан как-никак в годах.

– Мне вчера сто лет стукнуло, – жалобным голосом вставил Аллан.

– Сто лет? – почти испуганно переспросила женщина. – Ух ты дьявол!

Тут она замолчала, словно призадумавшись.

– Ладно, дьявол с вами, – сказала она наконец. – Можете оставаться. Только чтоб ни про какие тыщи крон я больше не слышала. Сказано же – тут вам, черт побери, не гостиница!

Бенни воззрился на нее в восхищении. Он еще не встречал женщины, способной за такое короткое время столько раз выругаться. На его слух, это звучало пленительно.

– Моя прекрасная, – сказал он, – можно погладить собачку?

– Моя прекрасная? – переспросила женщина. – Совсем слепой, что ли? Да гладь, гладь, дьявол с тобой. Бастер добрый. Занимайте комнаты на втором этаже, каждому по комнате, места там навалом. Белье чистое, но осторожнее, там на полу крысиный яд. Ужин будет через час.

И женщина направилась впереди троих гостей в сторону хлева, сопровождаемая Бастером, преданно шагающим у правой ноги. Бенни окликнул ее и спросил, есть ли у прекрасной имя. Та ответила, не оборачиваясь, что звать ее Гунилла, но что «прекрасная» тоже звучит, так что «можешь продолжать в том же духе, дьявол с тобой». Бенни пообещал.

– Мне кажется, я влюбился, – сказал он.

– А я точно знаю, что устал, – сказал Аллан.

В этот миг из хлева донесся низкий рев, заставивший даже до смерти уставшего Аллана вытаращить глаза. Голос явно принадлежал очень крупному животному, которого, возможно, мучали.

– Чего орать-то так, Соня, – сказала Прекрасная. – Иду я уже, черт тебя дери!

Юксхюльтский хутор являл собой зрелище нерадостное. За годы, пока Аллан находился на попечении профессора Лундборга, участок зарос лесом. Ветер посрывал с крыши черепицу, и она валялась вокруг, нужник по какой-то причине завалился набок, а одно из кухонных окон стояло нараспашку, так что створки хлопали на ветру.

Так что Аллан справил малую нужду у крыльца. Потом вошел и уселся на своей пыльной кухне. Окно закрывать не стал. Хотелось есть, но он подавил порыв заглянуть в кладовку и проверить, что там осталось. Было ясно, что особой радости это знание ему не доставит.

Он тут родился и вырос, но никогда в жизни не чувствовал себя таким бесприютным, как теперь. Не пора ли оборвать эту последнюю нить и уйти отсюда? Да, решено.

Аллан отыскал свои динамитные шашки и сделал необходимые приготовления, прежде чем погрузить на велосипедную тележку все, что имел ценного. И в июньских сумерках отправился прочь из Юксхюльта, прочь из Флена. Ровно тридцать минут спустя сдетонировал заряд динамита. Изба взлетела на воздух, и у коровы ближайшего соседа снова случился выкидыш.