Сто лет и чемодан денег в придачу - стр. 31
– Небось больно было бы при других обстоятельствах, – сказал Аллан.
– У смерти есть свои плюсы, – сказал Юлиус.
Юлиус слез с дрезины и встал за березой, чтобы осмотреть местность. Гигантские ворота заводского корпуса были распахнуты, но народу вокруг не наблюдалось. Юлиус глянул на часы. Десять минут первого. Обеденный перерыв, сообразил он, и взгляд его упал на большой контейнер. Юлиус сообщил, что отлучится ненадолго для небольшой рекогносцировки. Аллан пожелал Юлиусу удачи и попросил не заблудиться. С этим большого риска не было, поскольку от контейнера их отделяло всего метров тридцать. Юлиус залез внутрь, скрывшись из поля зрения Аллана примерно на минуту. Затем показался снова. Уже вернувшись к дрезине, Юлиус сообщил, что теперь знает, что делать с покойником.
Контейнер был наполовину заполнен какими-то цилиндрами, не меньше метра в диаметре и минимум три в длину, каждый упакован в отдельный деревянный пенал с дверцей в торце. Аллан буквально из сил выбился, пока тяжелый труп наконец не уложили в один из двух цилиндров в самой середине контейнера. Но закрыв деревянную дверцу пенала и прочитав наклейку с адресом, Аллан приободрился.
Аддис-Абеба.
– Он еще и мир поглядит, если глаза не закроет, – сказал Аллан.
– Поторопись, старина, – ответил Юлиус. – Нельзя нам тут задерживаться.
Операция прошла успешно, оба старика вернулись под прикрытие берез задолго до того, как на заводе закончился обеденный перерыв. Они присели на дрезину отдохнуть, и как раз в этот миг заводская территория ожила. На грузовике подвезли новые цилиндры, и контейнер наполнился доверху. Тогда водитель грузовика закрыл контейнер на засов, привез новый и продолжил погрузку.
Аллан заинтересовался, что именно тут производится. Юлиус знал только, что это завод с традициями – еще в XVII веке, во время Тридцатилетней войны, тут отливали пушки и поставляли их всем желающим убивать ближних с максимальной результативностью.
Аллан заметил, что взаимное убийство в XVII веке выглядит делом довольно-таки пустым. Можно было бы зря не трудиться – все равно рано или поздно все померли. Юлиус отвечал, что это, пожалуй, верно и в любые другие времена, но продолжил, что перерыв вообще-то закончен и пора сматываться подобру-поздорову. Нехитрый план Юлиуса предполагал, что приятели подберутся поближе к центру Окера, а там уж поглядят что и как.
Комиссар Аронсон прошелся по всему вокзальному зданию платформы Бюринге, но не обнаружил ничего интересного, кроме тапок, которые, по всей видимости, принадлежали столетнему юбиляру. Их надо будет прихватить с собой, показать потом персоналу интерната.