Стирая границы - стр. 1

Посвящается Минди.

Когда Бог раздавал дружбу, я выиграла в лотерею.

Когда ты умираешь, это конец игры.

Ты не возвращаешься, не возрождаешься и не начинаешь заново.

Я сижу в последнем ряду в церкви и наблюдаю, как люди проходят мимо меня, чтобы выразить свои соболезнования вдове Макса Тригера. Она крепко прижимает к себе двух маленьких дочек. Одна из них со слезами на глазах спрашивает, лежит ли ее папа в деревянной коробке перед ними, а миссис Тригер может лишь медленно кивнуть сквозь всхлипы. Ее сын сидит в напряжении в нескольких футах от них, руки сложены на груди.

Я буду всегда помнить Макса как крепкого, словно кремень, пограничника. Несколько мексиканских детей в нашей школе боялись, что он может начать что-то вынюхивать и спрашивать про их родителей и миграционный статус. Но он не искал тех, кто нелегально пересек границу. Он сделал своей миссией уничтожение преступной торговли наркотиками, чтобы следующее поколение не несло это бремя.

Вероятно, Макс Тригер находился в центре какой-то секретной операции, проводимой мексиканскими властями и управлением по борьбе с наркотиками для поимки «Лас Калаверас» – картеля, действующего на границе между Мексикой и США. За это его и застрелили. В лицо. Никто не знает, кто это сделал. Но, даже если бы знали, не сказали бы. Девиз нашего пограничного техасского городка – «За стукачом топор гуляет».

Или что похуже.

Я смотрю на деревянный гроб и гадаю, продолжал бы Макс свою секретную операцию, если бы знал, что умрет и оставит свою жену и детей.

Думаю, да.

– Райан, иди сядь с нами, – зовет меня мама с первого ряда. Она отчаянно машет, а я размышляю, как много алкоголя она выпила, прежде чем появиться здесь.

Я качаю головой в надежде, что она забудет про меня, и пытаюсь смешаться с толпой. Опускаю голову, чтобы не встречаться глазами ни с ней, ни с кем другим, – этому трюку я научился давным-давно, чтобы избежать неприятностей. Иногда это срабатывает.

Иногда нет.

Я понимаю, что это один из тех случаев, когда не сработало, потому что через несколько минут чувствую сильный хлопок по плечу.

– Эй, лузер! Твоя мама хочет, чтобы ты сидел вместе с нами, – выплевывает мой сводный брат-нытик Пи Джей голосом, способным разбить стекло.

Вместо ответа я бросаю на него суровый взгляд, предупреждая, что лучше оставить меня в покое.

– Как хочешь, – невозмутимо отвечает он. – Я все равно не хотел, чтобы ты с нами сидел.

Все здесь знают, что нас не связывает кровь. Я – пасынок-смутьян любимого шерифа Лавленда. Никакие мои действия этого не изменят.

Пи Джей подходит к отцу, стоящему на карауле перед гробом, и что-то ему шепчет. Не нужно быть гением, чтобы понять, что он доносит на меня. А это слишком жалкий поступок для парня, которому скоро семнадцать. Мой отчим, Пол, также известный как шериф Блэкберн, смотрит в мою сторону с явным отвращением на лице, а Пи Джей одаривает меня едва заметной триумфальной улыбкой.

Я их игнорирую, склоняю голову и делаю единственное, ради чего пришел сюда. Молюсь за Макса Тригера.

Несколько месяцев назад Макс нашел меня в парке на скамейке с карманным ножом в руке. Это было поздно вечером, никого вокруг не было, и я смотрел на блестящее лезвие как на спасение. Когда Макс ко мне подошел, он не стал меня допрашивать или требовать, чтобы я отдал ему нож. Он словно знал, что я собирался сделать, и просто плюхнулся рядом со мной на скамейку. Мы долгое время сидели молча, пока он не сказал своим спокойным, ровным голосом:

– А что, если станет лучше, но ты так и не узнаешь, потому что сдался?

– А что, если не станет? – спросил я, глядя на лезвие.

Он пожал плечами.

– Закон средних чисел гласит, что станет, а я – парень, который знает кое-что о законах. Почему бы мне немного не подержать этот нож, Райан? Будет жаль, если ты случайно порежешься, пока ждешь, когда станет лучше. – Он протянул руку, и я отдал ему свой нож. – Если я когда-нибудь тебе понадоблюсь, звони мне в любое время. Или моему партнеру Лансу Мэттьюзу. Он грубоватый, но хороший парень. – Макс передал мне карточку с телефонными номерами.