Стиратель границ. Том 1 - стр. 10
На самом деле равнины и леса к югу от Нируды давным-давно уже назывались Пустошами по одной причине – никто не мог и не хотел здесь селиться. В этих местах, даром что скрывающих под землей десятки тысяч тел, сгинувших в давно забытой битве, водились и огромные монстры, и кровожадные хищники. Да и сам лес, который был естественной преградой, огибавшей мои земли еще южнее, тоже был опасен.
Потому-то здесь и не селился никто, хотя на деле оказалось, что сперва достаточно нескольких ловких охотников, а потом уже и небольшого вооруженного отряда, чтобы защититься от естественных угроз. Отсюда началась история Рассвета.
После визита к Латону я предпочел вернуться в свое жилище. Несмотря на то, что меня все называли правителем, собственного дворца у меня не было. Не было у меня даже каменных домов в Рассвете, что я, разумеется, считал большим недостатком.
Зимой особенно строительством никто не занимался, как и бумажной работой, однако весна требовала корректировок, а корректировки основывались исключительно на данных о жителях в разных селениях.
Позаботился я об этом сильно заранее, чтобы понимать, какие площади засевать и на какие запасы скота рассчитывать. В подробности хозяйственной деятельности я старался не вдаваться – не было особого смысла погружаться в это дело. К тому же, большую часть работ в столице я уже попробовал.
Превращаться же полностью в Петра Первого я не горел желанием. Фелида рассказывала, что тот правитель, хотя и великий, жизнь закончил рано и в муках.
От Анарея о делах в Заречье мне докладывал его заместитель Иллинат, которого он сам попросил величать не иначе, как лейтенантом. Сам Анарей находился в должности капитана, тогда как, например, Перт, отвечавший за безопасность, так по привычке и откликался на сержанта. Забавная была ситуация!
К счастью, оба они, что долговязый и светловолосый Иллинат, что коротко стриженый и широкоплечий Перт нормально относились к такой ситуации и мне не приходилось разбираться в их возможных вопросах подчинения и субординации. Казусов вообще было немало.
Как и в тетради, которую я держал при себе для того, чтобы отмечать события и вести какую-никакую статистику. Но если раньше я предполагал, что это все – одна большая игра, в которой психи вроде барона Баризона или графа Киетона постоянно вопили про какие-то уровни, как в дешевой ролевой игре, с чего я до последнего думал, что именно в ней и нахожусь. К счастью, это было совершенно не так.
Но не отнимало у меня возможностей отчасти воспринимать происходящее, как нечто стратегическое, где я принимаю решения, а потом смотрю на последствия. Подобное случалось гораздо чаще, чем попытки втиснуть уровни и формулы в реальную, как оказалось, жизнь.