Стимул - стр. 17
Только когда температура в доме поднялась до плюс пятнадцати, Павел наконец-то позволил себе провалиться в сон. Раскинувшись прямо на полу, он видел яркие праздничные сны, в которых присутствовали жена и дети.
Павел спал урывками, то час, то полтора, просыпался в страхе, подбрасывал дрова в печь, пел и разговаривал с любимыми людьми. И так повторялось снова и снова.
Спасательная команда прибыла только спустя двое суток, но ему не было скучно и одиноко. Его любимая семья была с ним.
***
Евгений смотрел на пациента и с трудом сохранял на лице спокойное безмятежное выражение.
– Это невероятно, Павел, что вы смогли пройти такое расстояние. Я… я даже не представляю всей мощи вашей силы воли. Четырнадцать километров в буране, в темноте, наугад… У меня мурашки бегут по телу, когда я пытаюсь представить себя на вашем месте.
– Лучше и не пытайтесь, – глухо откликнулся учёный, лежащий на кровати. – Я сам теперь вспоминаю как страшный сон…
Они помолчали. Евгений делал вид, что читает личное дело больного, которое принёс с собой, а Павел угрюмо смотрел в окно. Его глаза сверкали на фоне лица, замотанного в бинты.
– Почему вы пришли ко мне? – спросил учёный.
– Вы проходите комплексную терапию после тяжелейшего стресса, – бодро начал Евгений, но Павел тут же его перебил.
– Нет, я всё понимаю. У меня обморожены ступни, руки, нос и щёки. Я потерял шесть пальцев на ногах и два на руках, нос отрезали, щёки обезображены, правая проморозилась насквозь, и я буду уродом до конца жизни… Плюс истощение и всё такое. Но зачем ко мне подослали психиатра?
– Павел Иннокентьевич, ваш лечащий врач обратился к нам…
– Что он сказал? – резко и зло спросил учёный.
– Когда вас доставили в город, вы бредили. Всё время звали своих родных. Жену… Детей… Вы разговаривали с ними. Порывались им звонить. И в первый день пребывания здесь продолжали звать свою семью и требовали, чтобы их пустили к вам.
– Да, я уже третий день прошу, чтобы мне дали телефон, чтобы я мог позвонить Ире и сказать, что со мной всё в порядке! – раздражённо выпалил Павел. – Или чтобы кто-нибудь позвонил ей вместо меня! Но мне отказывают в этом! Никто как будто не слышит меня!
– Но, Павел Иннок…
– Я хочу поговорить со своими родными! – Павел снова разозлился. Он кричал на всю больницу и ему было наплевать на это. Повязки на носу и щеках зашевелились и боль охватила всё лицо, отдаваясь в шею и плечи. – Я хочу видеть их! Хочу, чтобы хотя бы жену допустили ко мне в палату!
– Но это невозможно! – врач тоже повысил голос.
– Почему?! – истошно закричал Павел,