Стихи: Русь замысловатая - стр. 3
пущай не узнает
како на невесте платье.
Атласное. Не порвать бы!
Суета, маета, бормотуха.
– На здоровье, девчуха! —
пьёт родной дядька.
А платье
самое расшитое
и сердце у нас молодое.
Впереди дом и семеро дочек.
Не хочешь?
Не хочет, видно и тятя
тебя отдавати
в жизнь замужню.
А что делать-то? Нужно!
Казачок, казачок
посмотрел на мой бочок
и сказал: «Беда моя,
будешь ты моя жена!»
Казачок, казачок —
бедный, мелкий мужичок,
не простила я ему
«беду мою», а посему
топнула я ножкой,
брякнула серёжкой:
– Не буду я твоей женой,
коль ты весь не такой:
ни хорош, ни пригож
и на чёрта похож! —
развернулась и ушла.
А родня меня нашла
в его же хате да разуту.
Нет, любить я вас не буду,
дорогая родня,
коль вы ищите меня!
Ай, курлы, курлы, курлы,
любы были казаки
курам да казачкам.
А я пузо спрячу,
не смотрите вы туда:
не сглазьте, люди, казака!
Что молчишь ты, старый башмачник,
рассказывай, как «башмаки пилят»
короли и все те, кто там были,
они про тебя забыли,
а тебе до них нет и дела.
И я вроде хотела,
да не помню чего:
что-то я не успела,
видимо, подлатать башмачок.
Да конечно, башмачник,
я всё понимаю уже:
тот кто молчит, тот знает
сколько «гвоздей в башмаках»
у трудового народа!
Так куй свои лапти, башмачник,
а я подкую стишок.
Ведь короли мордастые
хотят и хотят ещё
молчаливых башмачников скорбных,
сильной боли в моей спине,
снов людей очень горьких
и в их башмаках камней!
Нас войнами обидели,
нам дали три рубля
на храмы и обители.
Обида не прошла.
Не прошло мировое горе,
не прошло и «голым по полю»,
не прошла покосевшая хата.
Не ушли мужики в заплатах,
а сели и ждут чего-то:
когда кончатся все заботы
или войны сгинут с планеты
да детям раздарят конфеты.
И закружится хоровод
весёлый такой и соврёт:
«Всё хорошо, ребята
красивые стоят хаты,
но голым по полю не нужно!»
А мы подпоём ему дружно:
– Нет, нас никто не обидел,
потому как никто и не видел
слёз из глаз наших красных.
Тебе не люб хоровод? Напрасно!
А российские поля,
говорят, сошли с ума:
покатились стога,
докатились до гумна,
встали колом и стоят,
вкатываться не хотят.
Мы нагоним на них
престрашнейший дедов чих:
чих, чих, чих, чих!
Поплюём ещё на них
и поставим в угол.
Ну где вы там, ворюги?
А ворюги как придут,
мы уж будем тут как тут:
их в мешок и на кол!
Бабы будут плакать,
плакать, плакать, горевать,
сено во поле сажать:
– Ты расти, подрастай
наш сумасшедший урожай!
Золотые, безбрежные дали,
мы таких никогда не встречали.
Мы их никогда и не встретим,
но в блокноте ручкой отметим:
мы тут не бывали и тут,
а здесь нас вовсе не ждут.
Ну и ладно, к чему нам дали,