Стёжки-дорожки - стр. 16
– Это любимая песня моего мужа, особенно эти строчки: я в весеннем лесу пил березовый сок, с ненаглядной певуньей в стогу ночевал, что имел не сберег, что любил – потерял. Был я смел и удачлив, но счастья не знал, – Анатолий подхватил и куплет спели в дуэте, голос его был густой, мощный, получше Ножкина. Отметила для себя Альбина. Из соседнего купе постучали.
– Хороший человек ваш муж, без сомнений. Был не прав, и вы не грымза вовсе. А чувствующая женщина, деликатная, – понизив голос, поднял импровизированный бокал сосед. Выпил залпом и спохватился. – Закуску забыл, едрит твоё на коляске, исправлюсь. Его рука исчезла в рюкзаке снова и выудила плавленые сырки «Дружба» и огурец.
– Словно, в юности. Спасибо вам, Анатолий, я не знаю, смогла бы я преодолеть этот маршрут снова. Голос её дрогнул. Она сделала паузу. – Без вас. Ой, простите, у меня тоже есть кое – что. Для Юры везу. Пирожки с капустой. Любите?
– Очень. Жаль, что вы замужем. А то б я поухаживал за вами. Уж очень вы мне симпатичны, – щёки его обветренные, сухие, покрылись румянцем, от глаз побежали лучики морщинок. Добрый, смеяться любит. Надо же, как обманчив бывает внешний вид.
– А зачем вы полоски на тельняшке перекрасили? Чтоб выделяться? – Как перекрасил? Да вы что, родное сердце, это пусть мореманы перекрашивают, это же спецназ ВВ, – он гордо похлопал себя по груди. – Краповая тельняшка.
– А, ясно. Не знала, неловко вышло. А вы куда едете?
– К внучке. Совсем недавно я не знал, что дочь есть. Думал, один как перст. А вот как судьба распорядилась. Ещё и внученька теперь. Дом купили они в Тверской области. Еду в гости.
– Ждут?
– Не знаю.
– А, сюрприз, поняла.
– Можно и так сказать. – А вас ждут?
– Ждёт, заждался. Десять лет все не могла доехать, то одну отговорку находила, то другую. Стыдно. Ну, уж как есть, – она снова смахнула слезу.
– Не плачьте, вот, наконец, и свидитесь. Радоваться надо.
– Я ехала этим маршрутом последний раз десять лет назад. Осенью. Помню только скрежет метала, хлопок, летели стойки металлические над головой с зазубринами, люди, чемоданы, осколки стёкол. Вагон резко так накренился в сторону. Тряска началась, как в сильную турбулентность в самолёте. Потом пропали запахи и звуки. И все.
– Какой ужас, ублюдки, слышал. Вроде, всех поймали наши с фэсами. Но я бы не церемонился, сразу бы к стенке. Столько душ невинных …
– Знаете, Анатолий, я никогда не думала, что сяду снова в поезд. Все это время я жила чужую жизнь, не свою, – Альбина посмотрела в темноту за окном, сделала маленький глоток коньяка, а он следил за плавными движениями её изящной руки, будто больной наблюдает за рукой лекаря – хилера, который обещал чудесное исцеление одним касанием пальцев. По женским рукам можно понять и суть, и путь. Её дорога была лёгкой. Ни шрамов, ни грубой кожи с уплотнениями на суставах, только редкие пигментные пятнышки выдавали возраст.