Стервятники - стр. 47
Сэр Фрэнсис повернулся к экипажу.
– Что вы решили?
– Виновны!
– Виновны, будь я проклят! – добавил Большой Дэниел, чтобы устранить всякие сомнения.
– И каков приговор? – спросил сэр Фрэнсис. Ответом ему был громовой рев:
– Повесить!
– Повешение слишком хорошо для этих свиней! Протащить их под килем!
– Нет! Нет! Четвертовать. Пусть жрут собственные яйца!
– Поджарить немного свинины. Пусть ублюдки горят на колу!
Сэр Фрэнсис снова призвал к молчанию.
– Я вижу, мы разошлись во мнениях. – Он сделал знак Большому Дэниелу. – Отведите их вниз и заприте. Пусть день-два потомятся в собственном вонючем соку. Мы займемся ими, когда придем в порт. А пока у нас есть более важные дела.
Впервые в жизни у Хэла на борту корабля была своя каюта. Теперь не нужно все время сна и бодрствования проводить в тесной близости с остальными членами экипажа.
По сравнению с маленькой каравеллой галеон просторен, и отец нашел Хэлу место рядом со своей роскошной каютой – бывший чулан слуги голландского капитана.
– Тебе нужно светлое место, чтобы продолжать занятия, – оправдывал сэр Фрэнсис свою снисходительность. – Ночью ты слишком много часов тратишь на сон, а мог бы в это время работать.
Он приказал корабельному плотнику сколотить койку и полку, куда Хэл мог бы класть книги и тетради.
Над его головой висела масляная лампа (потолок почернел от копоти, но она давала довольно света, чтобы Хэл мог выполнять задания, данные отцом). Глаза у него горели от усталости, он с трудом сдерживал зевки, окуная гусиное перо в чернила и глядя на лист пергамента: он списывал данные маршрута голландского капитана, захваченные отцом. У каждого штурмана – собственная лоция, бесценный журнал, куда записываются особенности океанов и морей, течений и побережий, гаваней и удобных мест для высадки; а также таблицы загадочных отклонений компаса, когда корабль углубляется в чуждые воды, и карты ночного неба, которое меняется с широтой. Эти знания каждый штурман с огромным трудом накапливает всю жизнь – и по собственным наблюдениям, и по чужим рассказам. Отец ожидает, что он закончит работу до своей вахты, которая начинается в четыре утра.
Хэла отвлек слабый звук за переборкой, и он поднял голову, по-прежнему держа перо в руке. Шаги такие мягкие, что едва слышны, и исходят они из роскошных помещений губернатора и его жены. Хэл жадно слушал, пытаясь истолковать эти звуки. Сердце говорило ему, что это прекрасная Катинка, но он сомневался. Возможно, это ее уродливая старая служанка или даже нелепый супруг. При этой мысли Хэл почувствовал себя обманутым и обездоленным.