Стервец - стр. 18
Корд постучал.
– Входите!
– Здравия желаю, товарищ генерал-майор!
– А-а-а, это ты, сынок, присаживайся, будь добр, – поприветствовал его Шеф. – И чего это тебя на официоз сегодня потянуло?
Корд усмехнулся. Надо ж ему хоть иногда выглядеть нормальным сотрудником, а не раздолбаем.
Его начальник, недавно отметивший шестидесятилетний юбилей, был крепок и духом, и телом, хотя по виду и не скажешь – похож он был скорей на веселого молочника: седые усищи, круглое лицо, смеющиеся глаза и тёплая отеческая улыбка. Так и не скажешь, что раньше этот добрый дядюшка был грозой преступников, и это в те времена, когда преступления были гораздо злее, чем сейчас.
– Ты сегодня рано, – подметил Шеф и отложил в сторону бумаги, которые заполнял перед приходом Корда.
– Как я понял, Фамильяр уже здесь. Чем скорей допросим, тем быстрей отпустим. Или наоборот.
– Да-да, конечно, гхм… – Шеф сложил руки домиком так, что его указательные пальцы коснулись усов.
Корд молча смотрел на него.
– Гхем… Я хочу спросить. Почему ты решил, что мой сын имеет отношение к этому делу?
– Вчера, когда мы с Форсом вернулись из парка, я встретил на крыльце Фамильяра и покурил с ним. Ваш сын упомянул, что ходил на блядки. А позже проститутки описали одного клиента как высокого блондина.
Шеф закивал.
– Угу, угу… Ну хорошо. Делай свою работу.
Шеф жестом показал Корду, что тот свободен.
Странный разговор.
Нет, Шефа можно понять – заподозрили его сына, поэтому любопытство вполне оправдано. Но что-то Корду всё равно казалось неправильным. Шеф вроде был самим собой, но сегодня в образе чуялась некоторая искусственность.
После беседы с начальником Корд ещё немного задержался: нужно было подготовиться. Он зашёл к себе в кабинет и внимательно прочитал материалы криминалистов и судмедэксперта. Чем дальше он изучал данные, тем шире становилась его улыбка.
Джекпот.
Почти.
Пора наведаться к Фамильяру.
2
На устройство допросных комнат имелось две противоположных точки зрения.
Первая ратовала за комфорт: преступнику следовало чувствовать невраждебность обстановки, следователю полагалось быть чутким и дружелюбным, а допрос вести мягко, чтобы он походил на разговор двух приятелей.
Приверженцы второй точки зрения утверждали обратное: допросные должны быть максимально враждебны к преступнику, чтобы ему физически и психологически тяжело было в них находиться. Это, дескать, мотивировало его побыстрее все рассказать и поскорей убраться из адского места.
Допросная комната Центрального управления милиции принадлежала ко второму типу. Связано это было со старостью самого здания: в ту пору, когда оно строилось, никаких дискуссий о комфортности не велось. Допросная, располагавшаяся в подвале, предоставляла подозреваемому только стул, стол и мысли о неотвратимости наказания. Но это было хорошо. Корд считал так: совершил преступление – страдай. Ибо нефиг. А все эти игры в гуманизм ни к чему хорошему не приводят.