Стерегущие золото грифы - стр. 22
Когда Дочка Шаманки занималась домашней работой, она закатывала выше локтя длинные рукава рубахи, и Темир мог читать изображения, покрывавшие обе её руки. Благодаря объяснениям отца он хорошо разбирался в каждом символе, в каждом завитке этого своеобразного письма пазырыкцев, и поначалу смысл рисунков напугал его.
– Ты умеешь читать то, что у тебя здесь написано? – однажды набрался он смелости спросить.
– Конечно, – улыбнулась Дочка Шаманки, пройдясь ладонью одной руки по рисункам другой.
Темир поразился, как спокойно и без тени печали сказала она это. Рисунки говорили, что Дочка Шаманки предназначалась в жертву духам гор.
Сам же Темир был безмерно счастлив. По вечерам, закончив дневные труды, он встречался с Тиылдыс – сначала тайком, а к концу зимы уже не скрываясь ни от кого. Влюблённые уезжали далеко от стойбища, скакали наперегонки по привольным пастбищам. Тиылдыс распускала густые тёмные волосы, волнистые после тугих кос, и они развевались по ветру в танце свободы и юности.
Устав от бешеной скачки, Темир и Тиылдыс останавливались где-нибудь и пускали взмыленных лошадей собирать губами бурую пожухлую траву. Бросив на землю лошадиный чепрак и усевшись на него, они грелись, прижавшись друг к другу, и болтали о разных пустяках, строя планы на будущее. Тиылдыс оказалась смешливой и лёгкой в общении, с ней Темир забывал любые тяжёлые мысли, какие у него появлялись. Иногда она разрешала себя поцеловать, а иногда глаза её – они оказались зелёными – сверкали, как у лесной кошки, и Тиылдыс отталкивала возлюбленного. Темир утопал в её красе, как в зыбком болоте, и даже не думал звать на помощь.
Но быстро и неотвратимо наступала весна, то там, то здесь расцвечивая блёклую речную долину свежими красками и глазами цветов.
– Мне нужно вернуться домой, когда вы сниметесь с зимовья, – сказал Темир однажды, когда вечер был уже настолько тёплым, что вполне позволял засидеться до звёзд.
Облачко пара вместе со вздохом сорвалось с губ Тиылдыс.
– Я вернусь, ты же знаешь, – поспешно добавил он, хватая её за руку. – И привезу выкуп за тебя. Станешь спутницей моей навсегда?
– Я уже отвечала тебе тысячу раз. Пока не остынет солнце, я твоя, – отозвалась Тиылдыс. – Но вернёшься ли? Что скажет твой отец?
– Я не знаю даже, что сам ему скажу, – улыбнулся Темир. – Что уеду навсегда или что скоро приведу в дом жену?
Тиылдыс непонимающе посмотрела в ответ.
– Ну, пойдёшь со мной в стан моего отца, или мне стать кочевником ради тебя?
– Не всё ли равно? Только бы вместе. Ты же знаешь, я пошла бы за тобой прямо сейчас, но не могу оставить мать одну. У неё никого нет, кроме меня, да и старенькая она. Но если ты собираешься потом забрать меня вместе с ней, то это будет хорошо. Ей уже такую жизнь вести нелегко. Но тебе-то самому чего больше хочется?