Степная сага. Повести, рассказы, очерки - стр. 56
И по бараку пронесся легкий шелест одобрительных шепотков.
«Тебе всегда трудно жилось, – продолжил я. – Затирали богатеи. Да и родной брат, судя по линиям судьбы, тоже камень за пазухой против тебя таил».
Большой палец левой руки на его запястье держу, прощупывая пульс, а свою голову над ладонью поляка хилю, чтоб глаз моих не видно было.
При словах о брате он заволновался сильнее, пульс чаще забился.
«Вроде ты даже судился с братом за землю…»
Тут у него сердце чуть ли не из горла стало выскакивать.
«Да, судился», – простонал крестьянин.
«Вот это да! – ахнули зрители. – Не иначе, черти пособляют гадальщику?»
Дальше было легче сочинять. Пошли посулы жизни трудной, со многими испытаниями, но в конце концов – свободной и независимой, что будет он жить своим хозяйством и дочек удачно замуж выдаст.
Разобрало моего поляка так, что он к буханке хлеба еще и банку рыбных консервов добавил – невиданное богатство в лагерных условиях.
У нас со ставропольцем был большой праздник. Еще и соседей по нарам угостили.
– Надо же, батя, какие у тебя таланты! Никогда о них не подозревал, – восхитился Валентин отцовским рассказом.
– Так я и сам не подозревал. Человек много чего про себя не знает, покудова жизнь не тряхнет его посильнее.
– Яша, а што с пареньком тем сталось? Ты с ним после войны не списывался? – поинтересовалась Оксана Семёновна.
– Не дожил он до освобождения из лагеря, помер от тифа.
– Ой, божечки! А я подумала, ты и впрямь ему напророчил…
– Да куда там? Я же сразу сказал – придумка все, шарлатанство. Хотел помочь человеку хоть как-то, вот и сочинял складно… Да он догадался. Помогал мне потом хлеб зарабатывать. Отирался среди поляков. Что узнавал из их разговоров, мне передавал. Но после ево смерти бросил я это занятие и больше не возобновлял. Вскоре другие спектакли начались… Пойду-ка я на «трон» схожу, приспичило…
– Тебе помочь?
– Теперь сам управлюсь. Удобно изладил.
– Тогда пойду, дрова сложу в сарай, а то намокнут за ночь. Мам, тебе принести на растопку?
– Накидай в старую цебарку и поставь в чулане. Я утром возьму.
– День-то нынче какой выдался, как терем расписной! Небо бездонное. Солнышко щедрое. Сад пестрыми лоскутами отсвечивает. Воробьи концерт отчебучивают. Рай, да и только! Погляди, батя, в окошко. – Валентин раздвинул ситцевые занавески у изголовья кровати.
Старик повернулся к окну, приподнявшись на локте, с радостью проговорил:
– Дюже украсно. Вчера еще хмарилось, взвесь свет мутила, а нынче разведрилось.
– В самый раз нам с тобой вылазку в сад сделать, свежим воздухом подышать, подзарядить батарейки.