Степная сага. Повести, рассказы, очерки - стр. 17
Цепи защитников правопорядка, как и задумывалось по сценарию, дрогнули и разбежались, оцепление вокруг Дома Советов испарилось. И участников марша протеста понесло: «Вся власть Советам!», «Долой клику Ельцина!», «Руцкой – президент!», «Даешь “Останкино”!»… Как говорится, крышу сорвало.
Казаков с трудом удалось удержать возле Верховного Совета, чтобы остались на постах и не поддались общему порыву. Но честно скажу, что и меня охватила в тот момент какая-то безумная лихорадка решительных действий, подогреваемая ощущением энергичного прорыва духа из откупоренного сосуда. И только легкость преодоления милицейских заслонов и взятия мэрии не давала покоя.
Еще со скифских времен известен тактический прием «вентерь», названный так по одноименной рыболовной снасти. Рыба заходит туда через узкую конусную горловину, а обратно выйти не может. Скифы успешно использовали этот прием во время войны с персами. А потом и казаки веками заманивали в «вентерь» своих противников.
Вот и вспомнилось мне про эту хитрость третьего октября, втемяшилось в голову, как заноза. Вроде бы и радуюсь вместе со всеми первым победам, обнимаюсь, жадно ловлю новые сообщения о передвижениях повстанцев по Москве… и не верю в реальность достижений, жду подвоха.
А отцы-командиры, видимо, поверили. Поддались на провокацию, стали скандировать вместе со всеми: «На “Останкино”!», «На Кремль!»… Милицейскими пукалками размахивали с азартом хозяев ситуации. И нарвались по полной программе на боевой кулак…
Полковник внезапно смолк, то ли вспоминая подробности гнусной игры с оппозиционерами и жестокой расправы над ними, то ли подбирая слова, которые все труднее и труднее давались ему для описания нестандартной ситуации. Его колючие глаза со стальными бликами вновь были устремлены сквозь собеседника, сквозь стены кабинета на окровавленную площадь перед телецентром, в разбитое тысячами пуль и сотнями снарядов, горящее и стенающее здание Верховного Совета.
Генерал молча курил уже не первую сигарету, ждал, пока сослуживец справится с прихлынувшими чувствами. Он знал Середина с лейтенантской поры, когда впервые прочел в военной прессе его аналитические материалы, стихи и рассказы. Был инициатором его перевода в Москву. Знал казачий характер товарища, постоянное стремление к рискованному поиску истины там, где его не просили об этом, просто по велению души. Знал привычку впрямую говорить и писать о том, что думает. С таким прямодушием он не мог рано или поздно не попасть в какой-нибудь неприятный переплет. В девяносто первом году чудом не оказался среди участников путча, поскольку незадолго до этих событий рассматривался на должность референта министра обороны. Но, как говорится, Господь отвел. Стал одним из инициаторов по созданию в Москве казачьего землячества, а потом и общероссийской казачьей общественной организации. Нажил по этому случаю кучи неприятностей на службе и в семье, потому что вынужден был жертвовать тем и другим во имя становления Союза казаков. Конечно же ему обязательно нужно было противостоять молдавским и румынским националистам в Приднестровье во время проведения там спецоперации «Троянский конь», а теперь вот еще засунуть голову в белодомовскую мышеловку.