Стэнли Кубрик. С широко открытыми глазами - стр. 34
– А что о нем говорят? – спросил я из любопытства.
Очень осторожно Ганс признался мне, что пресса изображает его как высокомерного властного режиссера с несколькими довольно странными идеями в голове.
– Я не знаю. Я работаю на него не так долго, – ответил я уклончиво.
– Ну и как идут дела?
– Хорошо, – признался я. Но Ганса, похоже, это не убедило. – Единственное, что я могу вам точно сказать, – добавил я, – это то, что я невероятно занят и у меня практически нет свободного времени.
– О, это хорошо. Каждый, кто усердно трудится, – хороший человек, – заключил Ганс, на этот раз закончив.
На следующий день я подвозил актера по имени Леон Витали в Гластонбери, которое Стэнли считал подходящим местом, есть там зернохранилище или нет. Леон тоже поднял эту тему.
– Ты знаешь Стэнли Кубрика? – спросил он после долгого молчания, которое просто сочилось опасениями. – Каков он?
Стэнли, которого я знал, полностью отличался от того, которого описывали поверхностные замечания актеров. Райан, единственный, кто действительно знал Стэнли в течение последних нескольких месяцев, никогда не спрашивал о нем или его характере. Я думал, что должно было быть какое-то недопонимание. Как может кто-то отличаться таким радикальным образом в зависимости от человека, который его описывает? Когда я встретил Андроса, я попросил его объяснить:
– Почему все боятся Стэнли? Они говорят, что прочитали что-то в газетах… Но что написано в газетах?
– Чушь.
Однажды Стэнли попросил меня поехать в Хитроу, чтобы подобрать Марису Беренсон, исполнительницу главной роли. Он снова и снова просил меня «быть вежливым с ней настолько, насколько возможно», и добавлял: «Она не должна обедать, мы организовали фуршет в честь ее прибытия». Когда я спросил Маргарет, как мне узнать Марису в аэропорту, она ответила, что я не смогу ошибиться: «Эмилио, ищи высокую, красивую, хорошо одетую женщину, это будет Мариса».
В Хитроу я неотрывно смотрел на людей, выходящих из зоны прибытия. Я держал записку с надписью МАРИСА БЕРЕНСОН; после того, что случилось с Райаном, я подумал, что это может быть хорошей идеей. Неожиданно я понял, что записка бесполезна: я увидел девушку, которая двигалась не так, как остальные. Это было почти неуловимо, но она была более элегантной, более нежной; ее можно было выделить из толпы без особого усилия. Мариса была такой, какой Маргарет описала ее: высокой и очень красивой. Я был так очарован ее видом, что не понял, что она движется прямо ко мне с огромной улыбкой на лице. Ей, возможно, дали мое физическое описание: «Эмилио Д’Алессандро, низкий и уродливый».