Стена - стр. 52

У большинства, но не у всех. Разъяренный десятник успокаиваться не собирался.

– Этот щенок мне за все ответит, – прорычал он. – Я его проучу!

– Ваше дело, пан, – отрезала пани Агнешка. – Можете хоть в капусту друг друга изрубить, но – только за дверями этого дома. И желательно подальше от его порога. Вон отсюда, если не хотите, чтобы завтра же я пошла к пану Збыховскому. Ведь он командир вашей хоругви, я не ошиблась?

Услыхав фамилию командира, десятник присмирел. Зато другой поляк, еще более пьяный, завопил на весь зал:

– На улицу! Пошли-ка на улицу! Эй ты, деревенщина, а ну докажи, что умеешь не только языком болтать!

– Уходите отсюда, пан из Смоленьска! – заплакала успевшая спрятаться за спинкой дивана Крыся. – Уходите, или вас изрежут на куски!

Кровь вдруг ударила в голову Григорию. Пожалуй, такого с ним еще не бывало.

Равнодушное хладнокровие, с которым он поначалу лишь хотел, слегка подразнив ляшского десятника, выведать дату нападения, совершенно покинуло его. Он сжал челюсти, ему казалось, что они дрожат, но не от страха – страх и само чувство самосохранения вдруг исчезли совершенно – от необъяснимо обуявшего его бешенства. Кровь, пульсируя, била ему в виски, левое веко начало дергаться, связки, держащие скулы, вдруг начали словно вибрировать и тянуть вверх, к вискам.

Он уже забыл и про важность выведанной информации, и про свой план – лишь насмешливый хохот поляков, «щенок», «курвы», почему-то суровое лицо отца, при этом молодое – в стальном шлеме с тяжелой стрелой-наносником – какие-то еще обрывочные слова, картинки, образы мелькали у него перед глазами застилая очевидное – надо бежать, бежать прямо сейчас, при общей заминке, вызванной появлением хозяйки, бежать немедленно – стоит замешкается, за порогом тебя догонят – и конец.

– На улицу, панове! – захрипел Григорий, и, взмахнув своей укороченной шпагой, первым шагнул к дверям.

Улица была совершенно пустынна. Напротив ярко освещенного входа в веселый дом уныло коптил одинокий фонарь, дальше лишь пара тусклых окошек освещали путь. Конь Григория был привязан к одному из колец, вделанных в ограду небольшого фонтана, вместе с еще семью или восемью лошадями: большинство гостей веселого дома разместились на постой поблизости и пришли сюда пешком. Вздумай он сейчас вскочить в седло и дать коню шпоры, вряд ли бы его догнали…

Но Колдырев снова упустил возможность спастись.

Вот уже из дверей с бранью выскочил десятник, успевший на ходу напялить голубой жупан, пояс с пистолетом и даже перевязь с сумкой. Он был уверен, что сейчас зарубит наглого русского и ему вряд ли придется возвращаться в заведение пани Агнешки за вещами.