Стена памяти (сборник) - стр. 43

– Я знаю.

Мальчик говорит шепотом. От его голоса веет страхом.

– Мне здесь быть не положено, – тоже переходит на шепот Темба.

– Мне тоже.

К Тембе возвращается зрение. Вдоль стены сада выстроились большие пальмы, между ними розовые кусты и одно капустное дерево{31}. Темба не оставляет попыток разглядеть мальчика, который стоит над ним, заслоняя солнце. У мальчика нежная коричневая кожа и шерстяная шапочка на голове. Мальчик наклоняется и поплотней укутывает покрывалом плечи Тембы.

– У меня все тело болит, – говорит Темба.

– Ш-ш-ш, – обрывает его мальчик.

Снимает шапку и прижимает к виску три пальца, как это делают, стараясь унять головную боль. Темба мельком успевает заметить свалявшиеся во что-то вроде зачаточного колтуна волосы, а еще странные выступы на черепе, но тут мальчик снова надевает шапку, шмыгает носом и нервно оглядывается на дом.

– Я Темба. Я живу в Кайеличе, Сайт-Си, дом бэ четыреста семьдесят восемь а.

– О’кей, Темба, не рыпайся, отдыхай.

Темба устремляет взгляд в сторону дома, элегантный абрис которого вздымается над живыми изгородями и стенами сада; смелость дизайна подчеркнута серебристыми оконными рамами и перилами балконов – то ли хромированными, то ли из нержавейки.

– Я это и делаю.

– Ну вот и молодец, – шепчет мальчик с нежной кожей и просвечивающими ушами.

После чего в пять быстрых шагов пересекает двор, подпрыгивает и, цепляясь за стволы двух пальм, перелезает через стену. И все, и нет его.

Лицо умирающего Гарольда, сложившийся пополам труп Роджера, невидящий взгляд Тембы – все это крутится в голове Луво, словно сменяющие одна другую картинки какого-то жуткого слайд-шоу. Смерть за смертью неумолимой чередой.

Весь остаток воскресенья он проводит в парке «Компаниз гарден», где система дорожек запутанная, как лабиринт; прячется за стволами, хоронится в листве. Там и сям по газонам пробегают белки; вдоль дубовой аллеи рабочие тянут провода: на Рождество здесь загорятся гирлянды лампочек. Интересно, его кто-нибудь ищет? Может быть, полиция?

В понедельник Луво, засев в кустах около гриль-бара, через открытое окно все утро смотрит по телевизору местные новости. Через несколько часов наконец передают: во Вредехуке пожилая женщина застрелила проникшего в дом мужчину. При этом улица, где стоит сообщающий новость корреспондент с микрофоном, та самая, а вот дом другой, дом даже не соседний. На заднем плане видно, что улица перегорожена натянутой поперек проезжей части полосатой красно-желтой полицейской лентой. О старческом слабоумии Альмы корреспондент не говорит и ни словом не упоминает ни Феко, ни Тембу. Сообщников у убитого грабителя вроде как бы и не было. Весь репортаж занимает самое большее секунд двадцать пять.