Стая - стр. 24

Счастливые люди не напихивают себе между булок монеты. Отец – человек легко возбудимый, и я унаследовала от него эту черту и полна решимости от нее избавиться. Но если этот год сводится к тому, что я должна заслужить его милость и вести себя лучшим образом, то подожду, пока останусь одна, и уж тогда учиню тихий мятеж. Мое пребывание здесь словно просчитано до минуты, все такое прилизанное – как гладко причесанные волосы, которые страсть как хочется привести в беспорядок. Если во мне есть хоть капля бунтарства, то нужно побороть эту пресность. Может, поэтому я чувствовала себя на вечеринке как в своей тарелке. От той компашки разило анархией – во всяком случае, с отцовской точки зрения. И этот перерыв, между школой и колледжем, – мое время, когда я обрету такую же свободу. Так что утро я занимаю размышлениями, как украсть то, что у меня же и своровали.

У моей дилеммы простое решение. Начиная с сегодняшнего дня, я буду чаще произносить «да». Всему, что я бы ни выбрала. Ведя себя благоразумно первые восемнадцать лет, я убедилась, что они прошли безвкусно, если не сказать бесплодно. Я не хочу переходить к следующему этапу своей жизни или последующему, жалея об упущенных возможностях. Поэтому этим летом я заменю «нет» на «да». Перестану осторожничать и начну дурачиться. Буду придерживаться неопределенности, которая включает в себя обязательства перед родителями, и найду способ раскрасить свою жизнь.

Я приму этот год заточения и смешаю его со столь необходимой свободой. Не только от своих обязательств, но и от наложенного мной же морального кодекса.

Свободное время приобретет поистине новое значение для тихони.

Я скрепляю сделку с собой, прыгнув в бассейн.

Сделав несколько кругов, вижу расплывчатое отражение своего только подошедшего гостя. Вынырнув, я чуть не захлебываюсь водой, заметив стоящего у края бассейна Шона в плавках и с зажженной сигаретой в руке.

От одного его вида мне хочется перекреститься и воззвать к Всевышнему в благодарственной молитве. Шон, от макушки до самых пят, фактурный во всех смыслах. Начиная с четкого отреза непослушных волос и заканчивая возмутительными мышцами груди и бугристыми мускулами рядом с ребрами. Дивная дорожка золотистых волос ведет за пояс плавок, подчеркнутая дугой косых мышц живота. Будто сам дьявол и тело Шона заключили сделку, оставив ему сплошь загорелую плоть и мышцы. Нависая надо мной, он источает сексуальную привлекательность, когда я тону от одного взгляда на него. Его глаза спрятаны за толстыми золотыми линзами, но я чувствую на себе его взгляд, и в груди что-то екает.