Ставка на тебя - стр. 16
Пока я вся дрожу под одеялом, смущенная своим жалким положением, он подходит к кровати и начинает расстегивать рубашку.
– Вы… Вы раздеваетесь! – с моих губ срывается возмущенное шипение, призванное остановить этот спонтанный стриптиз, но тонкая белоснежная ткань уже летит на кресло.
С замиранием сердца смотрю, как на обнаженной спине и плечах перекатываются рельефные мускулы, а темная поросль волос на груди тянется узкой дорожкой к пупку и скрывается под поясом брюк.
Рефлекторно сглатываю набежавшую слюну и отвожу глаза.
– Вы обещали мне…
– Обещал что?
– Что не тронете меня.
– Я просто раздеваюсь, Александра. Обычно я так делаю, когда собираюсь спать.
Ощущая себя набитой дурой, схлопываю веки и стискиваю пальцами край одеяла так, что белеют костяшки. Смотреть на Крестовского не могу. Не хочу. Нельзя. Но по характерному шуршанию понимаю, что он быстро скидывает с себя оставшуюся одежду и ложится на свою сторону кровати.
– Спи, – приказывает коротко. – У тебя был непростой день.
Я лежу, боясь даже пошевелиться, чтобы ненароком не спровоцировать мужчину рядом. А он… Через пять минут до меня доносится его глубокое размеренное дыхание. Пока я схожу с ума от противоречивых эмоций, он спокойно засыпает! Господи, ну и нервы у этого человека.
Глава 5
Медленно открываю глаза и, жмурясь от яркого света, проникающего в комнату через панорамные окна, постепенно прихожу в себя. Понимание того, где я провела эту ночь, появляется не сразу. Заторможенно рассматриваю высокий потолок, стены и те немногие предметы интерьера, которые есть в комнате, по крупицам восстанавливая в памяти события прошлого вечера. Воспоминания – яркие, постыдные, жестокие – обрушиваются на меня, как ушат ледяной воды, вызывая неконтролируемую дрожь во всем теле. Нет, мне не холодно, мне горько, что из-за пагубного пристрастия своего супруга я впервые в жизни спала в чужой постели.
Господи, Крестовский! Сонливость как рукой снимает, когда я ощущаю неестественную тяжесть в области бедра. Опускаю взгляд и замираю. Сердце стучит в бешеном ритме, разгоняясь до критической отметки, потому что горячая мужская ладонь по-хозяйски покоится на моих ягодицах, едва прикрытых шелковой тканью трусиков.
После вчерашнего ночного разговора и его обещания не притрагиваться ко мне, я не думаю, что Крестовский нарочно распустил руки. Скорее всего, перевернулся во сне и по привычке потянулся к женскому телу. Даже не сомневаюсь, что его постель так редко пустует, что подобные вольности по отношению к случайным спутницам для него – в порядке вещей. Но я же не его любовница! И как, черт возьми, мы оказались так близко, когда я точно знаю, что засыпали мы на противоположных частях кровати?