Ставка на семью - стр. 37

Вскоре подошёл Андрей, провёл ладонью по моей спине.

– Ну, как тебе это мероприятие? – спросил он иронично. – Напоминает кучку жирных котов, пытающихся спасти подачками свои души.

Я усмехнулась.

– Ты тоже пытаешься спасти свою душу? – спросила босса, но он ничего не ответил.

Мы прошлись по большому залу. Я остановилась напротив скульптуры. Это была искусно сделанная фигура каменной женщины, простирающей руки к небесам. Глядя на неё, я подумала о том, насколько идеальна работа художника. Он воспроизвёл лицо с поразительной точностью. Стояла, смотрела и была восхищена красотой, запечатлённой в белом известняке. «Verite la desir» – значилось на табличке под скульптурой. Я напрягла память – учила французский в школе. Кажется, это переводится как «Вы верите в желание».

Вскоре ко мне присоединился Андрей. Посмотрел на каменную женщину и сказал:

– У неё классные сиськи.

Я повернулась к нему с негодованием и покачала головой.

– Конечно, не такие классные, как у тебя, – добавил босс с ухмылкой.

– Я прошу тебя! – сказала возмущённо. – Лишь потому, что тебе наплевать на искусство, не стоит так всё опошлять. Тем более строить из себя хама, когда участвуешь в благотворительном мероприятии.

– Ежегодно я жертвую миллион долларов правозащитным организациям и всяким прочим фондам, – сказал Андрей. Притом был очень серьёзен.

Вот дерьмо. Я закашлялась.

– Ну, любой богатей может выписать чек…

– В 2009 году я провел год в одном дотационном регионе, восстанавливая социальную систему. Хочешь меня обвинить ещё в чём-то? Я уверен, что найду разумное объяснение для любого из твоих выпадов в мой адрес.

Андрей взял бокалы с подноса и протянул один мне. Чувствуя себя виноватой, я взяла его и сделала несколько шагов.

– Ну хорошо. Вы, Андрей Эдуардович, очень успешны, социально активны, любите искусство и…?

– …чертовски хорош в постели, – ответил он с ухмылкой. Затем показал на пейзаж, изображающий картофельное поле с домом вдали. – Я вырос рядом с таким полем, – пробормотал он, подходя ближе. – Это было в Курской области. Там мои родители зарабатывали на жизнь фермерским хозяйством.

Я никогда не слышала о нем ничего личного. Его черты приобрели структуру.

– Жареная картошка. Варёная, печёная. Пироги с картошкой. Щи с картошкой. И так каждый день. Как ни странно, мне это нравилось.

Андрей подошёл к картине, провёл рукой по золочёной раме.

– Работать в поле было тяжело, но это было… приятно, потому что тогда я был с моими родителями.

Его глаза на мгновение расширились, и он повернулся ко мне.

– Извини, – прошептал он, делая еще глоток.