Ставка на невинность - стр. 35

Я оправляю на себе платье, а повернувшийся ко мне Бергман стремительно меняется в лице. Не успеваю я и пискнуть, как оказываюсь зажата между его телом и вешалками.

Шокируя меня, Бергман распускает руки и бесстыдно шарит руками по моей груди.

– Где? Твою мать, Левина! Где сбруя? Ты принципиально не носишь лифчик?

17. Глава 16. Женская солидарность

Сказать, что я охренела, не сказать ничего.

Какая наглость хватать меня за грудь без всякого эротического подтекста!

Я специально прислушиваюсь к своим ощущениям.

Он деловито шарит и ощупывает меня.

Серьезно, Бергман просто проводит розыскные мероприятия!

Ах ты подлый фетишист!

Лифчик ему важнее!

В баре он тискал меня совсем по-другому.

Ни одна женщина не простит такого пренебрежения к своим прелестям, и я не исключение.

У меня на языке уже вертится подходящая гадость, но вселенная решает отомстить за меня сама.

– Дядя? Кого ты там жамкаешь? – грудной девичий голос веселится позади Германа. – Не староват ли ты для обжимашек в темном коридоре?

Да! Так его! Не знаю, кто ты, прекрасная дева, но я тебя уже люблю!

– Мерзкий подкидыш, – шипит разъяренный Гера. – Ничего я не перепутал. Я уже достаточно большой, и мне уже все можно!

– Об этом все соседи в курсе, – язвит та, которую мне по-прежнему не видно за широченными плечами. – Боюсь, ба не придет в восторг, если ты продолжишь… Ты и мне наносишь непоправимую психологическую травму своей возней.

Бергман с сожалением отрывается от увлекательной игры в детектива.

– Если это для тебя уже психологическая травма, то передай мои соболезнования Раевскому.

– Сам и передашь, он тут. Они с бабушкой уже довели друг друга до белого каления, так что не стоит усугублять. Теперь твой выход.

– Эля, не беси меня! У тебя для этого есть Раевский, а у меня для этого – Левина!

– Кто есть Левина? – любопытствует, как я припоминаю, племянница, на которую возлагались демографические надежды Бергмана.

Осознав, что досужая родственница не отстанет и не даст ему наконец разобраться с лифчиком-Гудини, Герман, скрипнув зубами, в конце концов отодвигается и перестает заслонять обзор.

– Знакомься, Яна Левина – восходящая звезда романсов девятнадцатого века и прочих пыточных талантов.

О божечки, мне наконец удается нормально вдохнуть, тем более, что слово, я так понимаю, предоставляется мне:

– Стоматолог я, здрасти, – выдыхаю я, стаскивая вязаную теткину шапку с электрическим пощелкиванием и являю миру две куцые и лохматые косицы.

Взгляд, брошенный мельком в зеркало, подтверждает мои догадки: выбившиеся из убогой прически волосы наэлектризовались и стоят дыбом.