Ставка на невинность - стр. 13

На танцполе становится тесно.

Просекко играет в крови пузырьками.

Мужики пошли на охоту. Ну это они так думают.

Вот и девчонок от меня оттерли мускулистые парни. На хрупкую Аньку положил глаз и лапу здоровенный детина, рядом с которым она просто дюймовочка. Она хитро стреляет в него глазами, а я, видя, как он теснит ее к диванчику за их столом, подумываю предупредить его, что она владеет айкидо.

Алку вообще не видно. Сто пудов, уже где-то треплется.

Но все мысли вылетают у меня из головы, когда сзади ко мне прижимается кто-то огромный и очень горячий. Он вкусно пахнет и руками лапает довольно деликатно, при этом совершенно нескромно прижимаясь бедрами к моей пятой точке.

Мне нравится.

Приподнимаю руками волосы и позволяю им рассыпаться по плечам.

Обжигающая ладонь перехватывает мои пальцы и, обернув меня вокруг себя, прижимает к накачанному телу.

– Потанцуем? – обжигает ухо, приятный баритон.

Я узнаю этот голос сразу.

Сегодня днем я его уже слышала.

Поглаживания лопаток в вырезе на спине кончиками пальцев вызывает у меня те самые чертовы мурашки.

Поднимаю глаза… Ошибки нет. Бергман.

У меня перехватывает дыхание, когда он вдыхает запах моих духов. В предчувствии, что сейчас меня раскроют, сердце отчего-то начинает бешено колотиться.

Положив свободную руку мне на затылок, Герман произносит почти мне в губы:

– Ну вот я тебя и нашел.

7. Глава 6. Грязные танцы

Сердце ледяным камнем падает куда-то в желудок, во рту пересыхает, и не понятно от чего: от того, что меня поймали на моем дурацком спектакле, или от невероятного животного магнетизма, идущего от Германа.

Ёкарный бабай, к такому я была не готова.

Опустив глаза, я облизываю пересохшие губы и подбираю слова, чтобы выкрутиться.

И вот вроде понимаю, что ничего он мне не сделает. Ну не выпорет же за вранье и придурь, а все равно ощущение, что поставят меня на коленки… и если б на горох…

– Где же ты раньше пряталась? Я и не знал, что здесь можно встретить такую драгоценность… – низкий голос играет на натянувшихся во мне струнах, задевая что-то исконно женское, и я из-за взбунтовавшихся гормонов не сразу соображаю, что Гера меня не узнает.

Ишь как заговорил!

Яне Левиной доставались только язвительные подколы. А тут пошло в ход обольщение…

Если б я не знала, кто он, могла бы подумать, что он несет рядовые пошлости пикаперов, но Бергман знает толк в драгоценностях.

Так что это отличный комплимент.

Дьявол, сейчас он вовсе не такой мерзкий, каким был в вечер у Розы Моисеевны или сегодня в клинике. В нем словно включается манок на женскую особь, и я чувствую его зов.