Статус: бывшая - стр. 21
Дома Татьяна отключила телефон, улеглась под одеяло, вытянувшись по струнке, и так, в позе Ленина, разве что с распахнутыми сухими глазами, провела всю ночь, а наутро с грацией робота собралась на работу.
Люся пыталась выяснить, какой вид казни Таня избрала для Байгозина и как именно собирается донести мысль «чтоб ты сдох, скотина, я от тебя ухожу», но Таня на все вопросы лишь рассеянно пожимала плечами и отвечала:
– Не знаю.
В этом она не лукавила. Она понятия не имела, что делать дальше. Силилась представить лицо Байгозина, приблизительный ход разговора, но всякий раз мозг выдавал синий экран, подобно зависшему компьютеру, и отключался. Да, по идее, она не могла больше быть с Колей. И не быть с ним тоже не могла. Просто не умела иначе. Быть, не быть… Гамлетовская дилемма, в которой каждый вариант отвратнее другого.
– Замок заело? – Спокойный голос Краскова вторгся в сознание Тани, и она обнаружила, что стоит перед офисной дверью, сжимая ключ.
– А? – Таня растерянно моргнула.
– Ясно. Веселая ночка? – И снова этот сарказм с намеком на ее неуставные отношения с Байгозиным.
Таня была уверена, что вот прямо сейчас расплачется, окончательно опустившись в глазах этой русской версии Брюса Уиллиса, но неожиданно для самой себя расхохоталась. Истошно. До слез. Смеялась так, что свело все мышцы разом, сотрясалась всем телом, как смертник на электрическом стуле, – и не могла остановиться. Представляла, как выглядит со стороны, – и хохотала еще сильнее.
– Эй! – спохватился Красков.
Надо отдать ему должное: лишних вопросов он задавать не стал. Подскочил к Тане, взял за плечи и тряхнул так, что ее голова безвольно мотнулась, словно у игрушечной собачки, которых особо креативные товарищи лепят на приборную панель. Смех заклокотал в горле и стих, а Красков обеспокоенно заглянул в Танины глаза. Склонился, что-то высматривая, и на мгновение Тане показалось, что он ее сейчас поцелует. И это чуть не вызвало новый приступ истерики: вот это аттракцион! Всего сутки прошли, а она из девушки тренера номер один превратилась в обманутую любовницу, а потом – в бабу простого охранника. И Таня бы уже не удивилась, если бы через час обнаружила себя в байковом халате на кухне коммунальной квартиры с поварешкой в руке и тремя чумазыми отпрысками у подола. Впрочем, хотя бы здесь высшие силы проявили милосердие, потому что целовать Таню Красков не стал, а вместо этого взял ее за подбородок, повернул лицом к свету и изрек:
– Наркотики?
Какая прелесть! Проститутка, наркоманка… Ни дать ни взять, многогранная личность! Остатки самоуважения всколыхнулись в Татьяне, и она с гордым видом стряхнула мясистые лапы бывшего мента.