Статуэтка. Сокровища чжурчжэней - стр. 40
– Бедненький, – жалеет таёжница, гладит по голове. Почему-то это бесит.
– Не надо меня жалеть! – рявкаю, подскакиваю.
Аня, как послушная школьница, покорно опускает руки на коленки. С немой мольбой смотрит мне в лицо. Костер прогорел, угли костра отбрасывают необычные тени. Стоит глубокая ночь. Во дворе у костра я и девушка-загадка.
– Прости меня, родной, прости, – шепчет таежница и падает передо мной на колени, обхватывает, прижимается к моим ногам лицом: – Виновата я перед тобой! Виновата!
– Ань, ты чего? – удивляюсь и поднимаю её с земли.
– Помнишь, год назад нашу первую встречу? – тихо всхлипывает.
– Какую встречу? – изумляюсь. – Мы ведь раньше не ви…
В голове вспыхивает картинка. Торговая точка возле села Анучино, у тигриного водопада. Десяток людей, торгующих дарами тайги и огородной продукцией.
В тот день еду во Владивосток, в очередную бизнес-командировку. Останавливаюсь купить настойку из калины.
Прохаживаюсь вдоль рядов, ищу знакомую этикетку.
– Возьмите грибочков, медку, – предлагают продавщицы. Калины нигде нет.
– А ну пошла отсюда, голытьба, – слышу чей-то окрик, поворачиваюсь на звук. Здоровенный мужик машет кулаком мальчонке в оборванной одежде.
– Шляются тут, клиентов распугивают, – зычно говорит мужик, оглядываясь на женщин, как бы ища оправдания своим действиям.
– Чего он? – спрашиваю у продавщицы.
– Да повадился мальчонка приходить. Вроде и вреда от него нет, да к людям пристает, просит поделки купить. Кому нужны детские игрушки? Кто он? Откуда? Никто не знает.
Оглядываюсь. Мальчонка, понурив голову, плетётся по дороге к мосту, прижимает к груди маленький мешок. Так жалко его стало. Сажусь в машину. На мосту догоняю. Хоть маленький, но ходит быстро.
– Пацан, что продаешь? – спрашиваю, поравнявшись с ним, в открытое окно.
– Игрушки, – гордо отвечает, поднимает голову. Встреча с глазами, которую не забуду. Словно сталкиваюсь со вселенской мудростью и любовью.
– Покажешь? – спрашиваю, понимая, что куплю любую вещь, которую предложит. Сзади сигналят. Включаю аварийку, поворачиваюсь к мальчонке. Тот держит в руке вырезанный из дерева красивый дом.
– Почём продаешь?
– А зачем вам, у вас же детей нет? – удивленно спрашивает писклявым голосом.
– А ты откуда знаешь? – удивляюсь.
– Знаю, и всё, – строго отвечает. – Для детей домик, вам – ненадобно.
– А я, может, хочу, чтобы мои будущие сын и дочка в таком доме жили, – возражаю. Вижу, как меняется лицо, как загораются радостно глаза.
– Тогда берите, – протягивает игрушечный домик. – Денег не надо.
– Нет, так дело не пойдет, – улыбаюсь, протягивая из барсетки тысячную купюру. Меньше номинала не оказалось, а мелочь давать стесняюсь.