Статьи по теории обучения - стр. 15

Множество людей в шестидесятые годы собирались в сообщества так называемой «новой эры», уставы которых они писали по примерам жизненного уклада Касталии. Западным ребятам нравился дух победы рационального над общепринятым, сквозивший в «Игре в бисер»; они без всяких сомнений покидали свои мещанские семьи, чтобы начинать совсем иную свободную и своеобразную жизнь. Так вот, мне думается, что, без всяких внутренних терзаний и противоречий, создавать вокруг себя новый мир можно лишь в одном случае: когда старый разрушен и невозвратимо развеян из умов и сердец тем самым ветром перемен, воспеваемым молодежью в шлягерах. Может, именно поэтому культурные революционеры той эпохи стали называть себя «разбитым поколением»?

«Битники» (в Британии – «поколение рассерженных») громко заявили о себе в конце 50-х – начале 60-х годов в странах первой величины книгами Керуака, Гинзберга, Осборна, «новой волны» фантастов и, конечно же, своей «разбитной» музыкой. По словам Гинзберга, поворотным пунктом, началом движения битников стало начало пятидесятых, когда все личные мысли стали общественными. Керуак был первым писателем, сформулировавшим и провозгласившим те идеи, которые сразу же были взяты на вооружение «разбитым поколением». Однако нынче многие культурологи согласны, что первоистоки этого движения всё же следует искать в романе Сэлинджера «Над пропастью во ржи», который содержал в себе как бы предчувствие будущего молодёжного бунта – бегство детей в поля ржи на краю бездны.

Характерно, что неофициальной столицей битничества оставался Сан-Франциско – город, привыкший кичиться своей свободой и собственным мнением. Туда убегали недовольные войнами и бесправностью американские «тинэйджеры», содрогнувшиеся от взрывов атомных бомб в японских городах. Именно этот момент, кстати, и перечеркнул все связи, которые ещё притягивали молодежь к родным очагам, ведь в акте геноцида над японским населением содержался апогей зажиревшей буржуазной морали собственников, не разбирающихся в том, кто прав или виноват, но спокойно идущих на тотальное уничтожение всех «чужеродных элементов» – всё ради сохранения своего, казалось бы, пуританского блага. С появлением битничества связывают такие причины, как воспитание в условиях искусственного экономического кризиса «великой дипрессии», участие в жестокостях и бессмысленной смертности на широчайших фронтах Второй мировой, индустриализация послевоенного периода, рост идеологической пропаганды на фоне страха перед красными «комми», культ потребительства и наблюдение за тем как остерегающиеся сворачивания нации не в ту сторону верхи скрупулезно занимаются подавлением личности посредством СМИ, алкогольной пропаганды («сухие законы» США не были похожи на советские, здесь виноградники не вырубались, просто росли цены на этот продукт, увеличивались размеры контрабанды, в общем, пословица о том, что запретный плод сладок, полностью оправдывала себя) и реформ образования. Развивающаяся на таких корнях социальная, культурная, политическая и внутрисемейная атмосфера в то же время была наэлектризована постулируемыми принципами демократических ценностей: свободы слова, собраний, вероисповедания, самовыражения и так далее. Подобный контраст просто не мог не способствовать бунту недовольных.