Статьи по теории обучения - стр. 11

Суть заключалась в желании подрастающего поколения пройти некую инициацию и стать, наконец, свободным, чтобы иметь на равных со взрослыми право голоса, право на место под солнцем, право завести семью, участвовать в жизни общины, высказываться, обороняться, заниматься выбранным ремеслом и т.п. Чего ребенок, наряду с, например, невольниками, не имел. С рождения до инициации он находился в подневольном положении. То есть не просто так слова, обозначающие на индоевропейских языках понятия детства и рабства созвучны до аналогичности: child/челядь, хлопец/холоп, дети/деятель, ребята/работа, парубок/поработник, чадь/чадо [по Проппу]. Для детей царство взрослых представлялось классом господ, желанной Terra incognita, в которую был лишь один путь – через смирение, служение, учение, почитание с надеждой пройти обрядовую экзаменацию. Форма вопросов/ответов, в равной мере характерная и для диалогов Платона и для Голубиной книги отражает некое испытание, проверяющее способность молодого человека принять на себя социально-ответственную роль, стать частью единого мира, применить на деле знание, наделяющее тебя полномочиями в прямом смысле созидать мироздание, "ходить по роте", совершать богоугодную деятельность, доказывая, что ты небесполезный, что ты человек, часть общей экосистемы.

И хотя данное миропонимание и жизнеустройство характерно для всех этносов индоевропейской языковой группы, Бердяев, Вернадский, Лосский и другие подчёркивают некие особенности, накладываемые обширными евразийскими просторами на характер и склад обитателей Восточноевропейской равнины. В следующем абзаце мы перечислим мировоззренческие коррективы, наложившиеся со временем на эту древнюю традицию стремления молодёжи пройти инициацию для исполнения всеобщего закона "роты" [по Татищеву], но надо помнить, что уникальное природное окружение делало жителей России достаточно инертными к внешним влияниям, чтобы пронести ответственность перед родной землёй до самого двадцатого века. Русские просторы не только защищают жителей от нашествий неприятеля, но и заставляют много работать, понимать груз ответственности перед суровым климатом, который может погубить семью, если отнестись к семейному быту легкомысленно, и который также может смести с лица матери-земли всю общину, если отнестись легкомысленно к обязанностям общественным. Поэтому понятие взрослости в России носило оттенки серьёзности, даже грусти, тоски, но в то же время и героизма, самоотдачи, мистической близости к важным для самой вселенной процессам. Появлялось естественное чувство уважения к старшим, а на деятельности отцов лежал ореол таинственности, влекущей к желанной разгадке, делавшей детей послушными и чаявшими причастия этому неведомому и закрытому для несмышлёнышей миру.