Стать куртизанкой - стр. 50
Шарлотта поджала губы и была бы рада зажать и нос.
– Он здорово поможет, если среди них окажется кто-то вроде Лаймана, – сказала девушка, поднимаясь с кресла, хотя ее ноги все еще слегка подрагивали. С помощью Себастьяна ей удалось дойти до зеркала.
Если не считать исходившей от нее вони, выглядела Шарлотта не хуже, чем обычно.
– Думаю, я уже полностью пришла в себя, – сказала она. – Я ужасно признательна за помощь, милорд. Как я могу вас отблагодарить?
– О, это мы обсудим позже, – протянул Себастьян таким же томным и таящим намек голосом, что и утром.
Шарлотта вспыхнула до корней волос, ведь она и не думала придавать своим словам какой-то скрытый смысл. Она заметила в зеркале отражение Фенвика, закатившего глаза. Судя по всему, он воспринял слова своего хозяина как еще одну ношу, тяжело опустившуюся на его многострадальные плечи.
В этот момент в гостиную вбежал лакей.
– Фенвик, где его милость? Я получил сообщение от ее светлости. Она хочет, чтобы их… – Слуга осекся на полуслове при виде дворецкого, лорда Трента и его любовницы, стоящих рядом в гостиной, словно это было чем-то совершенно обыденным. Он пробормотал что-то по-гаэльски, а потом и вовсе прикусил язык.
Фенвик расправил плечи.
– Что такое, Патрик? Выкладывай быстрее, приятель.
Повелительный тон дворецкого вывел беднягу из ступора.
– Ее светлость послала меня выяснить, что так задержало лорда Трента. Из-за его отсутствия она просто вне себя. Под руку сейчас ей лучше не попадаться. – Он закивал в сторону виконта. – Уж вы простите, что я так говорю.
– Ничего страшного. Моя мать может быть… просто невыносимой… мягко говоря.
– Ее светлость совершенно права, – произнес Фенвик. – Вам стоит сейчас быть у Берков. Они наверняка ждут возможности сделать объявление.
Ударение, сделанное дворецким на последнем слове, поразило Шарлотту даже сильнее, чем грубость Лаймана.
Объявление? Это могло означать лишь одно…
Тяжело вздохнув, Себастьян вытер руку о полотенце.
– Ну хорошо, Пэдди. Вы передали мне приказ, и я отправляюсь к… на завтрак, – произнес он, поправив тем самым Фенвика. – Идем, дорогая: не думаю, что мне стоит поручать тебя нежной заботе Фенвика. Я слышал, в молодости он слыл настоящим сердцеедом, и, боюсь, до сих пор не искоренил прежних привычек.
Дворецкий покраснел, а Пэдди ухмыльнулся, но ухмылка сошла с его лица, едва только дворецкий бросил на него грозный взгляд, запрещающий смеяться над шуткой хозяина или кому-то ее пересказывать.
Себастьян повел Шарлотту к выходу, но она даже не заметила этого – настолько глубоко была погружена в собственные мысли.