Старый Свет. Книга 3. Атташе - стр. 15
Ощупав подкладку саквояжа, нашёл два сюрприза: второе дно и папку с бумагами у боковой стенки. На дне лежал стандартный армейский револьвер, отличный раскладной нож и плоская фляжка, в которой что-то булькало. А что касается папочки… «Перед прочтением сжечь, потом съесть пепел и снова сжечь» – было наискосок написано на картоне почерком Феликса. Юморист, м-м-мать.
Раздался стук в дверь. Я мигом набросил на всё барахло покрывало и обернулся. В каюту заглядывала приятная молодая женщина и вежливо улыбалась, демонстрируя ямочки на щеках.
– Меня прислал мистер Тон, второй помощник. Он сказал, у вас есть проблемы с гардеробом…
– А-а-а-а, вы Натали, да? Мне, право, неловко, но вот этот наряд дорог мне как память, – я оглядел своё хаки без знаков различий. – Подскажите, куда я могу…
– А давайте я сразу заберу? Снимайте, я отвернусь! Банный халат в шкафу. Ванна вон там. Как горячую воду включать знаете? – без тени смущения проговорила она.
Какая, однако, бойкая натура!
– С водой я разберусь. Что ж… Если обещаете не подглядывать…
Не бог весть что, но светить протёртым и пропотевшим исподним мне явно не улыбалось. Стянув сапоги, мигом разделся, вывернул карманы гимнастёрки и галифе, доставая всякие полезные мелочи, тут же отправил подштанники и белугу в мусорную корзину. Вот уж о чём жалеть не буду – две недели их таскал, один раз едва простирнул в речке, а потом ещё эти клятые прогулки верхом…
Накинув халат и обернувшись, я ошарашенно глянул на Натали, которая беззастенчиво всё это время, оказывается, разглядывала мои не слишком впечатляющие стати и мой афедрон тоже.
– А вы ничего! Поджарый, жилистый… – сказала она, забрала хаки и вышла за дверь.
Да что это такое? Я чувствовал, что лицо у меня горело, как у красной девицы на выданье. Следующие полчаса я отмокал в огромной медной ванной, так что цвет моего лица никого смутить не мог. Горячая ванна после долгих недель походной жизни – это настоящее блаженство! Правда, щипало стёртые седлом ляжки – ну и чёрт с ними, с ляжками.
А дверь в каюту закрыл на оба замка и ещё придвинул стул, которым подпёр ручку. Папка и револьвер лежали тут же, на тумбочке под умывальником.
* * *Морская болезнь то ли испугалась габаритов «Голиафа», то ли полученная на «Гленарване» прививка от сего недуга была вполне достаточной, но так или иначе, я чувствовал себя вполне прилично. А потому прямо в банном халате на голое тело расположился на диванчике с папкой в руках.
Пробиваясь сквозь канцеляризмы и официальщину, я сосредоточился на главном. Мне предстояло разыскать пятерых человек. На Сипанге или на окрестных островах – как повезёт. Бумаги шли двумя пачками, на двоих и троих, и, скорее всего, искомые люди должны были держаться именно таким образом. Обо всех них я читал в газетах – ещё тех, лоялистских. А лоялистские газеты – это такое странное явление… В общем, прочитанное в них стоило делить на два, потом извлекать из полученного квадратный корень и после этого использовать по назначению. Например, рыбу заворачивать. Но, как оказалось, и Лось, и Гусев, и даже Пётр Петрович Пьянков-Питкевич с таинственной мадам Софией Ламоль, все они действительно существовали. И, по мнению специалистов конторы, были живы. Неизвестным для меня оставался только Манцев.