Старый Кёнигсберг. Часть 2 - стр. 5

После его ухода, полковник вызвал к себе в кабинет Борисова.

– Только что был Фетисов и просил оказать ему услугу – поговорить с женой сына в доме её отца, говорит, что она еще не совсем оправилась, и приехать к нам не может. Нужно убедить её, что его сын к смерти телохранителя не причастен, он хочет, чтобы она как можно быстрее вернулась к мужу.

– И что вы ему сказали?

– В принципе можно съездить и поговорить с ней, просто сказать, что расследование выявило, что её муж не виноват, без всяких подробностей.

– А что, он к генералу побежит? – понимающе усмехнулся Борисов.

– Вполне может побежать, – подтвердил полковник, – Нам это надо?

– Нам это не надо! Если вы прикажите – мы вполне можем эту его просьбу выполнить.

– Вот и хорошо, заканчивайте сегодня отчет и завтра поезжайте, только осторожно там, ничего лишнего, нам никакие служебные расследования не нужны.

– Хорошо! Мы все сделаем – поедем и разъясним.

Осень справляла свой последний пир, в воздухе был разлит крепкий аромат увядающих кленов, деревья оделись пестро и ярко, оставшиеся кое – где зеленые ветви причудливо смешивались с осенними тонами. Оперативники, подъехавшие на служебной машине, высадились у ворот, и пошли по дорожке, покрытой густым слоем опавшей листвы, к хорошо знакомому особняку. Их вышел встречать сам Горский,

– Проходите, рад вас видеть.

Он пошел впереди, показывая дорогу, оперативники поднялись за ним по широкой лестнице на второй этаж. Горский открыл дверь, прошел в свой кабинет, который был красиво обставлен добротной офисной мебелью орехового цвета, от этого комната казалась выше и объемней. Посетители вошли вслед за ним.

– Так что же привело вас ко мне?

– Вчера к нашему начальнику приходил Фетисов и просил уведомить вашу дочь, что его сын в смерти Андрея не виноват.

– Понимаете, – стоя у стола, скорбным голосом произнес Горский, – Мы только два дня назад похоронили Андрея и Лиля сейчас не совсем готова говорить с вами.

– Нет, папа, ты ошибаешься, я готова, – раздался звенящий голос.

На пороге комнаты стояла высокая, стройная девушка с тонкими чертами лица, на котором выделялись огромные миндалевидного разреза глаза цвета морской волны. Каштановые локоны были собраны в высокую прическу на затылке, но своевольно выбивались из неё на висках и затылке. Она была бледна, но на высоких скулах горел лихорадочный румянец. Спортивные брючки и тонкая шелковая кофточка подчеркивали достоинства её великолепной фигуры, высокая грудь учащенно вздымалась при дыхании.