Старые долги - стр. 36
Сам-то вскарабкался уже далеко наверх, этой мартышке лазать по таким лестницам, конечно, намного привычнее, чем нормальным кошкам. У них – мартышек – вся эволюция на этом и построена, чтобы забраться повыше и оттуда гадить на тех, кто остался внизу. Все они такие, буквально все; от ихнего дурацкого Императора и до этого вот дурацкого Кирка.
Тсар-Киркс-Тсир судорожно вздохнула, подавив рвавшийся наружу всхлип. Это он специально так, подумала она. Точно, специально. Превосходство своё хочет показать. Он, получается, у нас такой вот крепкий и ловкий, а я здесь – просто так, игрушка какая-то… поломанная… никому не нужная…
Тсар-Киркс-Тсир остановилась, чтобы перевести дух, и посмотрела вниз. Фонарь с надетого на голову обруча уронил луч в глубину колодца, но высветить смог только метров десять неровных каменных стен, всё остальное по-прежнему поглощала тьма – расплывающийся густой мрак, словно и правда колодец с водой на ферме. Если сейчас разжать руки, то можно полететь вниз. И тебя будет колошматить о стены и перекладины лестницы, ломать тебе кости и позвоночник… а потом ты будешь лежать внизу, в темноте и очень-очень долго умирать, потому что разбиться насмерть при падении у тебя не получится – удары о стены и перекладины погасят скорость, переломают тебя всю, но не убьют… и пока ты будешь падать, ты будешь верещать от страха и боли, совсем как кракпан на верёвочке…
Она в детстве любила так играть: берёшь живого кракпана, привязываешь к его ноге длинную тонкую верёвочку, а потом некоторое время держишь его над колодцем, чтобы он всё хорошенечко рассмотрел. И – отпускаешь.
Кракпан первые несколько секунд не понимает, что случилось, а потом начинает орать, смешно так орать: «Па-а-ан! Па-а-ан! Па-а-ан!» А когда повисает на верёвочке, то замолкает. И ты его вытаскиваешь, и снова бросаешь. И он опять орёт – гулко, громко, далеко слыхать, аж на самой ферме, откуда вскоре придёт мама и надаёт по затылку за такие дурацкие игры…
Тсар-Киркс-Тсир тоскливо посмотрела вверх – имперской мартышки было уже не видать. Она осталась одна в этом колодце, никого вокруг, кто смог бы ей помочь. Руками она чувствовала дрожание лестницы, а значит Кирк продолжал подъём… оставив её здесь совсем одну…
– Кирк! – окликнула Тсар-Киркс-Тсир. – Подожди!
Лестница успокоилась на некоторое время, а потом снова задрожала в прежнем монотонном ритме. Он, наверное, услышал, но решил не возвращаться за ней. Правильно, зачем ему возвращаться?! Она для него просто обуза, да и вообще он не хотел никуда идти, это он её, наверное, просто пожалел, поэтому…