Старшие братья - стр. 2
– А ведь там должна была быть поляна… газон, посыпанные гравием дорожки. Дуб, наконец, на котором я вырезал слово "свобода" и три восклицательных знака.
– Почему вы сравниваете свою комнату с каютой. Она вам не нравится?
Родион Олегович не успевает ответить. Жужжит коммуникатор внутренней связи, голос дежурной медсестры сообщает, что больная Клара Блэксмайл прибыла в клинику, уточняет готовить ли операционную и кто из ассистентов потребуется. В ответ хочется спросить, почему так рано? Есть же график, очерёдность и т.п. Сейчас его время общения с психотерапевтом, разве нет? Только это глупый вопрос. Больную привезли и с этим ничего не поделаешь. "Ничего кроме операции".
Родион Олегович поднимается с кушетки, говорит, что будет через десять минут.
– Ассистировать?.. – задумывается. – Дежурная бригада. Не нужно ничего особого.
Перед выходом, он протягивает доктору Чиету руку, спрашивает, как он. Выгладит так, будто кардиохирург Родион Олегович Батюшков интересуется здоровьем своего коллеги. Всё с точностью до наоборот.
– Ничего страшного, – успокаивает терапевт. – Препаратов прописывать не стану – в этом нет смысла. Больше отдыхайте, читайте книги… лучше классику… что-нибудь из девятнадцатого века. Не нервничайте. И почаще опускайтесь на Землю. В прямом смысле этого слова. Когда у вас отпуск?
Клара Блэксмайл выглядит молодцом: вокруг глаз лёгкие тени, губы подведены помадой телесного цвета. Тон и точность штриха идеальны. Пожилая женщина находится в больнице, но это не повод выглядеть Бабой Ягой.
Родион Олегович спрашивает, как она себя чувствует, берёт руку, будто собирается поцеловать, считает пульс. Кожа на руке тонкая и белая.
– Волнуюсь.
– Напрасно. – Клара ему не нравится. Не симпатична, как женщина. У неё замечательно-красивые глаза, как у лани (кажется, такие глаза называют миндалевидными), тонкий английский нос, мудрая морщинка на лбу. "Слишком тонкие губы", – доктор понимает причину несимпатии. Считается, что зеркало души – глаза, только это неверно; в глазах – настроение. Душа отражается в губах человека. – Совершенно рядовая операция. Нет поводов для волнений.
Родион Олегович просматривает карту больной, пробегает глазами по плану операции, не находит никаких особенностей – вульгарная замена митрального клапана. Странным кажется только одно: девять лет назад больной рекомендовали оперативное вмешательство, она согласилась только сейчас. Почему?
– Я полюбила, доктор. И у меня появился повод жить.
"Хорошо сказала! – изумляется Родион. – Появился повод жить".
– Что принести вам утром? – спрашивает. – Фиалки? На Аппере растут замечательные фиалки.