Старовский раскоп - стр. 5

– Кажется… Коля, я…

Телефон из ослабевшей руки выпал и затерялся в сугробе. Сидела, крепко зажмурившись. По щекам текли слезы. Застывали на ветру. Пальцев не чувствовала. Подняться – не могла. Целую вечность. Заставить себя… слабость неимоверная… "Не со мной… не со мной.. с кем-то другим происходит…" Потом захотелось спать. Лечь в сугроб и спать. И забыть про мужчину, пантеру, разодранную шубку, от крови алую перчатку. Переохлаждение… Это оно. Ну и что?

Только вдруг проснулось упрямство. Так просто, за пятьсот метров от дома – сдаться?! Когда нужно уходить, а не ждать, что нападающий возвратится?! Ну нет! Упрямство было чужим, Алине не свойственным, но правильным, и она подчинилась. Поднялась, цепляясь за стену дома, подхватила сумку, нашарила каким-то чудом телефон, пошла. Медленно, тяжело, запрещая себе даже думать о том, насколько серьезно распорото плечо. Раньше падала в обмороки даже при сдаче на анализ крови из пальца, но если упасть сейчас – больше не подняться.

Длиннее тех пятисот метров Алина в жизни дистанции не преодолевала, шесть пролетов стоили иных подъемов на Эверест. Только захлопнув за собой дверь, заперев ее на оба замка, зачем-то забредя в ванную комнату – почувствовала себя в безопасности. И там силы оставили окончательно. Наверно, снова ненадолго потеряла сознание, потому что в следующий момент телефон надрывался свистом и, одновременно, ломились и трезвонили в дверь.

Николай… Он.

***

Сидели в спальне. Аля – завернутая до подбородка в плед, опоенная валерьянкой, заклеенная пластырем (всего лишь царапина, длинная, но не глубокая), и так вовремя подоспевший приятель Коля – в кресле.

Над креслом висел старый-старый, не отцепленный от стенки только по лени и всегдашней забывчивости постер – привет из ранней юности. На постере запечатлен был герой алининых девичьих грёз, лохматый вокалист давно уже почившей бесславно рок-группы. Черные его глаза сейчас, в десятом часу вечера, смотрели сочувственно и ободряюще. Ему-то большей части и адресовала Алина свои сбивчивые объяснения, а совсем не худому, несуразному и длинноносому Кольке.

– Я уже на Мая была… с тобой по телефону разговаривала… мужчина навстречу… В черной куртке. Не знаю, откуда взялся, не было никого! Честное слово!

– Может, всё же заявишь в милицию? И всё-таки к врачу? Мало ли чего?

– Ага… – хотела засмеяться, но вместо этого почему-то всхлипнула. – Расскажу им, что мужчина превратился в пантеру и меня поцарапал… А я его газовым баллончиком… А он и исчез.

– Слушай, а может, и не было никакой пантеры? – вдохновенно предположил Колька. – Просто мужик, сама говоришь, в черном был. И темно. И ты испугалась. А плечо он тебе ножиком поцарапал!