Старовский раскоп - стр. 20
– Я… я не хотела! Давайте, я Вам встать помогу, ладно? Я просто… Я не могла… Я… Алина Алина Сергеевна Ковалева. Археолог. Я… ох…
Она очень старалась. Тянула за руку так, что конечность оторвалась бы, будь она «прилажена» похуже. Только вставать Андрей не хотел.
– Да вставайте же! Я Вас ранила? Поцарапала? Сильно?!
Голос у оборотня-археолога оказался резкий, хриплый, как раз такой, какой и должен быть у только что обернувшегося зооморфа. Всё остальное – совсем не как у оборотня. Никогда еще на памяти Андрея оборотни не помогали своим несостоявшимся жертвам, никогда не тряслись как в лихорадке. Осенило.
– Погоди. Ты – новообращенная?!
– Я – что?! – Воззрилась с непонимание и удивлением, но руки не отпустила.
– Где твой учитель, оборотень? Ты потеряла контроль и сбежала от него?
Замерла. Руку отпустила. Обессиленно прилег обратно. Всё, дальше двигаться не мог. Даже и не просите.
–Я не понимаю, о чем вы говорите! Я не сбегала, я просто…
– Так, погоди… – звенела ночь. Звоном же отдавало в голове. – Когда ты… стала оборотнем?
– Понимаете, я не оборотень, вы что-то путаете. На меня напали. Вчера. Мужчина. Превратился в пантеру и поцарапал.
– Ясно… Первая… стадия трансформации. Если у тебя нет… учителя, в город не ходи… Поубиваешь людей, тебя пристрелят… Здесь у тебя есть шанс выжить…
Каждое последующее слово давалось сложней предыдущего. Высоко над головой тряслось рваное полотно неба.
– А … вы? Вам нужно в город, вы замёрзнете…
– Не знаю, сможешь ли ты сохранить разум… но пантерой… тоже неплохо… Голодом не помрешь… только к людям не ходи…
– Господи, вы же совсем замерзли. Вы же погибнете, вы…
– Слышишь, будешь пантерой, если учителя нет… в город не ходи…
Перепутал, с кем разговаривает… Знал одного зооморфа. Но у того контроль был хороший. Валерка-волк. Рассказывал, как его "дрессировали" после обращения. Жутко. Но иначе нельзя. Зверь в сознании всегда сильнее человека.
– Дрессировать надо… Чтоб человеком быть… дрессировать… Ты хочешь… остаться человеком, оборотень?
Глаза – желтые, дрожащие слезами, очень яркие – близко. В них – тоска и безумие.
– Хочу, очень хочу. Помогите мне… Пожалуйста… Я не хочу пантерой! Я археолог!
Облик начинает течь, меняться…
– Терпи. Возьми себя в руки.
– Поднимайтесь! Вы замерзнете! Идемте! Тут есть домик!
– В город тебе нельзя…
– Не город! Там сейчас пусто! Археологи здесь на выездах летом… Сейчас пусто… Ну, вставайте же!
– Пусти, оборотень… Оставь в покое…
– Идемте. Пожалуйста.
Ночь дрожала морозом, плыла паром с горячих, обметенных усталостью и болью губ, топила и засасывала в снегу, как в болоте, чужим голосом уговаривала, потом подпирала плечом, потом волокла, а потом заставила предпринять последний рывок – через порог в темноту и сырой запах погреба. И угасла, как кинолента при смене сцены.