Старовер - стр. 15
Когда Колька Хлюст присоединился к Мишке, тот уже словил трёх увесистых карасей и две щучки. Колька с откровенной завистью посмотрел на улов:
– Матёрые рыбёхи! Везёт же тебе!
Мишка только посмеялся.
– Дык я тут с рассвета торчу! По росе ещё пришёл! Ты бы меньше спал!
Колька недовольно шмыгнул носом.
– Ладно тебе… Садки мои не проверял?..
– Не-а… – мотнул Мишка лохматой кудрявой головой.
Колька разделся и полез в воду: два небольших садка были наполовину заполнены раками.
…Одеваясь, Колька не преминул доложить другу:
– После жатвы пойду учиться… Так батяня решил…
Мишка тяжело вздохнул.
– Я тоже бы хотел грамоте учиться. Можно потом приказчиком в лавке стать.
– Точно! – Колька поддержал друга. – Мамку на старости лет обеспечишь, да сеструхам на приданое наберёшь.
В этот же день за ужином Мишка высказался отцу:
– Грамоте учиться хочу.
Отец чуть ложкой не подавился.
– Баловство всё это! Чем грамота тебе в поле поможет?
– А я в поле работать не хочу. В приказчики пойду… – решительно ответил Мишка отцу.
Тот со всего размаха стукнул ложкой об стол.
– Перед панами польскими спину гнуть будешь?! – рявкнул он. – Они во всех лавках заправляют!
Мишка не растерялся и нашёлся, что ответить отцу:
– Бать, дык лавки-то ихние… Паны их сами построили, товар купили…
Отец аж побагровел от злости и рыкнул, сжав кулаки:
– Как ты смеешь старших оговаривать? Сморчок! Всё дружбу с Хлюстом водишь! Чую панский дух! Не бывать тому!
Мать и сёстры подскочили на скамьях от страха, понимая, что Мишке сейчас достанется сполна.
– Хорош базгалить![8] – вдруг оборвала мать. – Поздно уже…
Венгеров-старший недовольно зыркнул на жену.
– Абанат![9] Весь в твою породу уродился!
Женщина лишь пожала плечами и примирительно сказала:
– Коли не хочешь, чтоб сын твой на панов горбился, дык он в город может податься.
– А что там? Лучше? – зло бросил отец. – Везде одни кровососы.
Он резко встал из-за стола и вышел из горницы.
– Всё равно пойду учиться… – процедил сквозь зубы Мишка.
Мать испуганно посмотрела на сына.
После жатвы Мишкин отец решил податься в город на заработки. Жена его не останавливала, не уговаривала остаться. Он смастерил деревянный сундучок с ручкой для перевозки вещей. В глубине души женщина испытывала облегчение: «Пусть уходит, без него проживём… Хоть бить перестанет меня и девочек…»
Наконец Венгеров-старший собрал вещи в свежевыделанный сундук. Обвёл глазами горницу, жену и детей.
– Поеду в Омск. Как устроюсь – сообщу. Прощевайте…
Мишкина мать пристально посмотрела на мужа, словно хотела запечатлеть его образ напоследок. Она была уверена: муж не вернётся, денег присылать не будет. Теперь она – соломенная вдова. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как они обвенчались в церкви Святого Спаса. Была ли между ними тогда любовь?..