Старость не радость, или замуж не напасть - стр. 52

— А ты, Баюн, идешь с нами.

— Я тоже социоверт и интрофоб! — вздыбился кот. — Мне к людям нельзя! У меня после стрижки вид как у лишайного!

— Полезай тогда в мешок, — не церемонясь, я запихнула его в сумку и крепко затянула бечевки.

— Выпусти меня! Я верт и фоб! — завизжал он как молодой поросенок. — Мне дышать темно!

— Возможно, у тебя клаустрофобия, — я почесала затылок. — Ничего, привыкнешь как-нибудь. Ну, или одним говорящим котом меньше станет.

Я повесила суму за плечи. Кот отчаянно брыкался и дергался, отбивая мои лопатки, позвоночник и почки.

— Ух, хорошо как стало. Какой массаж, как в лучшем салоне. Да еще бесплатно, — дразнила я его.

Кот назло мне затих.

Я протянула руку девочке и позвала ее:

— Пойдем, Софушка, к батюшке твоему.

Девочка побежала ко мне, потом спохватилась, вернулась за куклой, одной рукой прижала ее к груди, а другой вцепилась в мою ладонь.

Сразу за полем начинались избы. Чем мы дальше продвигались вглубь города, тем избы становились богаче. Вот уже были терема в два, а то и в три этажа, с расписными ставнями. Карнизы, подзоры, наличники украшали их словно кружево. Фигурные крыши венчали шпили с разными фигурками. Красота! Даже я не отказалась бы в какой-нибудь такой домик переехать. Избушка на меня обиделась бы, узнай мои мысли.

Шли мы с Софкой, разинув рот и глазея по сторонам. Вернее, Софка просто шла. Для нее окружение было вполне привычным, а для меня всё было в диковинку.

Царевна, видимо, дорогу знала не очень хорошо, но виду не подавала. Шли мы наугад. Нас вела судьба.

И завела она нас на рынок. А там народу уйма. Все толкаются, шумят, торгуются. Всяк зазывает купить товар у него. И чего тут только нет — и шали цветистые, и ленточки яркие, и овощи, и прянички печатные, и петушки на палочке.

— Надо было рыбу с собой захватить, кто ж знал, что на базар попадем, — пробурчала я, оттягивая Софку от леденцов.

А так как я пятилась, то кому-то ненароком наступила на ногу.

— Куда прешь, карга? — раздался сзади чей-то окрик.

Я обернулась. На меня таращилась красная мужицкая морда с растрепанными волосами, торчащими из-под картуза.

— Старость нужно уважать, — прокаркала я назидательно. — А то и другую ногу отдавлю.

Изначально я хотела извиниться, но после «карги» моя вежливость испарилась.

— Охолонись, хрычовка! А не то, — он замахнулся на меня кулаком.

Непонятное слово мне не понравилось. Вдруг обматерил по сказочному, а я и не догадываюсь об этом.

— Да чтоб тебя понос пронял, — прошипела я.

Мужик тут же поменялся в лице, схватился за живот и побежал куда-то.